Иван Никитович Кожедуб ни разу не был сбит во время Великой Отечественной войны, и хотя его подбивали, он всегда сажал свой самолёт. На счету Кожедуба также есть и первый в мире реактивный истребитель, немецкий Ме-262. В общей сложности за время войны он совершил 330 боевых вылета. В этих вылетах было уничтожено 64 вражеских самолёта. Он является трижды Героем Советского Союза.

У каждого лётчика — аса свой, присущий только ему одному, почерк в небе. Был он и у Ивана Кожедуба — человека, в характере которого гармонично сочетались мужество, отвага и исключительное хладнокровие. Он умел точно и быстро взвесить обстановку, мгновенно найти в сложившейся ситуации единственно верный ход.

Машиной он владел виртуозно, мог управлять ею даже с закрытыми глазами

Все его полёты представляли собой каскад всевозможных маневров — разворотов и змеек, горок и пикирований. Всем, кому приходилось летать с Кожедубом ведомым, нелегко было удержаться в воздухе за своим командиром. Кожедуб всегда стремился отыскать противника первым. Но при этом и «не подставиться» самому. Ведь в 120 воздушных схватках он ни разу не был сбит!

Детство и юность

Кожедуб Иван Никитович родился в большой крестьянской семье на Украине в деревне Ображиевка Черниговской губернии. Он был самым младшим ребенком, имел трех старших братьев и сестру. Датой рождения официально принято считать 08 июня 1920 года, но, как известно, он добавил себе два года, которые были нужны для зачисления в техникум. Настоящей датой рождения Ивана Кожедуба является 06 июля 1922 года. Его отец занимался землей и работал на фабрике, но находил время для книг и даже сам сочинял стихи. Детей он воспитывал в строгости, старался привить им такие качества, как упорство, трудолюбие и исполнительность.

Когда Ваня пошел в школу, он уже умел писать и читать. Учился он хорошо, но школу посещал с перерывами, поскольку по окончании первого учебного года отец отправил его в соседнюю деревню работать подпаском. Перед поступлением в химико-технологический техникум в 1934 году Иван Никитович успел поработать в библиотеке. 1938 год стал переломным в судьбе юноши – тогда он начинает посещать аэроклуб.

Весной 1939 года произошел первый его полет, который оставляет большое впечатление. Уже в 1940 году приняв решение стать истребителем, он поступает в военное летное училище, по окончании которого его оставляют инструктором здесь же.

После начала Великой Отечественной войны Ивана Кожедуба и все училище переводят в Казахстан, но после многочисленных рапортов, осенью 1942 года его отправляют в Москву. Здесь он попадает в 240 истребительский авиаполк под командование Игнатия Солдатенко. На первое боевое задание Иван Никитович вылетел в марте 1943 года, но попав под огонь, просто чудом смог приземлится практически невредимым. Прежде чем будущий великий летчик сел за свой новый самолет Ла-5 прошло около месяца.

Личный боевой счет Иван Кожедуб открывает в июле 1943 года, во время Курского сражения. Это был его сорокой боевой вылет. За несколько дней в списке уже значились 4 победы. 6 августа 1943 года Иван Никитович Кожедуб получает свою первую награду – орден Боевого Красного Знамени. В это же время он сам начинает командовать эскадрильей. Осенью 1943 года его отправляют в тыл, впереди предстояли горячие тяжелые бои, нужно было восстановить силы.

После возвращения на фронт он решает поменять свою тактику, остановившись на бреющем полете, что требовало мужества и большого мастерства. За боевые заслуги в начале февраля 1944 года молодому перспективному летчику-истребителю было присвоено звание Героя Советского Союза. К августу 1944 года Кожедуб получил уже вторую Золотую Звезду Героя Сооветского Союза, в это время он лично сбил уже 48 самолетов противника за 246 боевых вылетов. В первый осенний месяц 1944 года группа летчиков во главе с Кожедубом была направлена в Прибалтику.

Здесь всего за несколько дней под его командованием было сбито 12 немецких самолетов, своих они потеряли только 2. После такой победы противник отказался от активных действий на этой территории. Еще один значимый воздушный бой прошел зимой, в феврале 1945 года. Тогда было сбито 8 самолетов противника, и уничтожен 1 самолет советской армии. Значимым личным достижением для Ивана Кожедуба было уничтожение реактивного Ме-262, который значительно превосходил по скорости его «Лавочкина». В апреле 1945 великим летчиком-истребителем были сбиты его последние 2 самолета противника.

К концу Великой Отечественной войны Иван Кожедуб был уже майором, на его счету было 62 сбитых самолета и 330 боевых вылетов и 120 боев в воздухе. В августе 1945 года уже в третий раз он Героем Советского Союза.

Послевоенные годы

После окончания войны он решил продолжить свою службу. В конце 1945 года Иван Никитович познакомился со своей будущей женой. У браке у них было двое детей: сын и дочь. Он также продолжал учиться, в 1949 году закончил Военно-Воздушную Академию, а в 1956 году Военную академию Генерального штаба. Участвовал в военных действия в Корее, под его командованием была 324 истребительская авиационная дивизия. В 1985 году Ивану Кожедубу выло присвоено высокой звание Маршала авиации.

Также в его биографии необходимо отметить общественную деятельность. Он был депутатом Верховного Совета СССР, а также народным депутатом СССР. Умер Иван Кожедуб у себя на даче 08 августа 1991 года.

Конец 1946 года внес изменения и в личную жизнь Ивана Кожедуба. Возвращаясь вечером в подмосковное Монино на электричке, Иван встретил десятиклассницу Веронику, которая вскоре стала его женой, верным и терпеливым спутником всей жизни, главным адъютантом и помощником, как сам Иван Никитович ее называл. О личной жизни Кожедуба известно немного, и тому есть объяснение: его подлинной личной жизнью, по утверждению близких, была и оставалась авиация. Но кое-что можно узнать из рассказов сына прославленного летчика, Никиты Ивановича, капитана I ранга запаса. Так стало известно, что первое знакомство в электричке могло стать для обоих молодых людей последним. Веронике молодой офицер сначала не понравился, показался неприглядным из-за невысокого роста и украинского акцента. Но, прохладно расставшись, молодые люди через некоторое время снова встретились в той же электричке. Иван взял инициативу в свои руки и уговорил Веронику пойти с ним на танцы в гарнизонный клуб.

Дело было зимой, под самый Новый год. Кожедуб встретил Веронику в летном реглане, надетом поверх кителя. Пока они шли по территории части к клубу, девушку удивило, что все офицеры, даже старше по званию, отдавали Ивану честь. Думала: что за майор такой, если ему даже полковники честь отдают и вытягиваются по стойке смирно. Дело в том, что отдавать честь и выполнять команду «Смирно!» перед Героем Советского Союза даже старших по званию чинов обязывали военные правила, учрежденные Иосифом Сталиным (при Хрущеве эти правила были отменены). Но Иван не признавался ей, в чем секрет, пока не зашли в клуб.

Когда же он снял реглан, девушка увидела три Звезды Героя, кучу планочек орденов – и потеряла дар речи

После танцев было застолье, где Кожедуб, по сложившейся в части традиции, представил свою избранницу офицерам. Потом рассказывал Веронике, как товарищи подходили к нему и шептали на ухо: «Ну, Иван, выбор одобряю». Новый, 1947 год молодые люди уже встречали вместе. А утром 1 января в поселковом совете Монино их быстро, без свидетелей, расписали. С тех поры Кожедубы прожили душа в душу почти пятьдесят лет.

Главной движущей силой семьи Кожедубов всегда была только любовь.

Дети не помнили, чтобы родители хоть раз обидели друг друга

Зато помнили, что из каждой поездки папа обязательно привозил подарки не только им, но и маме. Во всех домашних делах Иван Никитович полагался на жену и старательно скрывал от неё опасности своей профессиональной жизни – берёг супругу.

В 1947 году родилась дочь Наталья, а в 1953 году — сын Никита (капитан 3 ранга ВМФ СССР).

Самолёты, на которых летал Иван Кожедуб

Ла-5. Свой первый боевой вылет Герой Советского Союза провел 26 марта, вылет закончился неудачно: его первый боевой истребитель Ла-5 (бортовой № 75) в бою получил повреждения, а при возвращении на аэродром был вдобавок обстрелян своей зенитной артиллерией. С большим трудом летчик смог довести машину до аэродрома и совершить посадку. После этого примерно месяц летал на старых истребителях, пока вновь не получил новый Ла-5. Это был отличный истребитель облегчённого типа с номером «14» и надписями, выведенными белым с красной окантовкой: на левом борту - «Имени Героя Советского Союза Подполковника Конева Г. Н.», на правом - «От колхозника Конева Василия Викторовича». Ла-5 – это одномоторный деревянный низкоплан. Основным конструкционным материалом используемым в планере самолета была сосна. Для производства некоторых шпангоутов и лонжеронов крыла применяли дельта-древесину. Вооружение истребителя состояло из 2-х синхронных пушек ШВАК калибра 20-мм с пневматическим и механическим перезаряжанием. Общий боезапас равнялся 340 снарядам. Для наводки на цель использовался коллиматорный прицел ПБП-la.

Ла-7. В конце июня 1944 года советский ас был переведён заместителем командира в знаменитый 176-й Гвардейский истребительный авиаполк. Это соединение, первым в Советских ВВС, в августе 1944 года получило новейшие истребители Ла-7. Он стал дальнейшей модернизацией истребителя Ла-5 и одной из лучших серийных машин конца Второй мировой войны. Данный истребитель обладал отличными летными качествами, высокой маневренностью и хорошим вооружением. На малых и средних высотах он имел преимущество над последними поршневыми истребителями Германии и стран антигитлеровской коалиции. Ла-7, на котором заканчивал войну Кожедуб, в настоящее время находится в Центральном музее ВВС России в поселке Монино.

Шесть лет назад, аккурат к 90-летию выдающегося отечественного лётчика-аса времён Великой Отечественной войны, наиболее результативного лётчика-истребителя в авиации союзников, трижды Герой Советского Союза, кавалера 19 орденов и 14 медалей, почётного жителя 6 городов бывшего СССР, Маршала авиации Кожедуба Первый канал показал документальный фильм, посвящённый этому великому крылатому воину. Даже если бы мне были известны про Ивана Никитовича только вышеперечисленные хрестоматийные данные, всё равно бы прикипел к экрану телевизора. За так называемые постперестроечные времена зомбоящик не очень-то балует нас повествованиями о героях войны и труда. Там нынче прописаны в основном гламурные или криминальные личности. Но ведь я хорошо знавал маршала лично, многажды писал о нём в различные издания, был знаком с его дражайшей супругой Вероникой Николаевной, с его сыном офицером-подводником Никитой Ивановичем.

Увы, однако, неприятно напрячься мне пришлось буквально с первых кадров, как оказалось даже полуигрового фильма. Представьте себе, читатель: ночь, белое здание с колоннами. А за кадром - почти трагически-надрывный голос ведущего: «Поздним вечером у здания кисловодского военного санатория остановилась машина «Победа». Несмотря на неурочный час, дежурный без слов пропустил двух офицеров в васильковых (так!) фуражках. Один из офицеров госбезопасности уточнил: «В каком номере проживает лётчик Кожедуб?». После настойчивого стука дверь открыл удивлённый хозяин номера. (Артист действительно выказал удивление, утираясь махровым полотенцем). «Товарищ Кожедуб, вам срочно придётся проследовать за нами! Одевайтесь! У вас три минуты на сборы! Мы подождём». Эта фраза словно молотком по голове. Больше всего испугалась жена, Вероника».

Не сказать, конечно, чтобы и я перепугался, но всё же был сильно ошарашен. Как, неужели же и Кожедуба терзала ненавистная Контора Глубокого Бурения имени товарища Берии? А если так, то почему тогда за долгие годы нашего знакомства Иван Никитович ни словом, ни полусловом о том никогда не обмолвился? Ведь он (видит Бог, не рисуюсь!) иногда посвящал меня даже в некоторые интимные стороны своей биографии, поскольку всегда был веселым и искренним, с распахнутой душой человеком. А тут о столь зловещем факте и молчок полный…

Меж тем трагизм в голосе ведущего всё густел: «Она хорошо знала, что означают такие поздние визиты. Успокоил её, как мог. Боялся только что услышит, как стучит его сердце (?). Вот так неожиданно под конвоем чекистов (?!) оказался лучший лётчик Великой Отечественной войны, трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб». Синхронно, во весь экран моего 32-дюймового телевизора с полминуты демонстрировались полные почти животного страха глаза актрисы, играющей жену лётчика. И - музыка, аж мурашки по коже. Потом, правда, пошли мульткадры и вполне такой нормальный себе пересказ хорошо всем известной (во всяком случае, тем, кто авиацией интересуется) биографии действительно выдающегося лётчика-истребителя двадцатого века. Но я уже смотрел их, что называется, в полглаза. Всё жаждал узнать, за что же Ивана Никитовича в застенки-то волокли? Тем более, что его, (на самом деле артиста, игравшего испуг), то и дело (7 раз!) показывали сидящим между двух упитанных мордоворотов. Долго ждал. Из 50 минут фильма, авторы ровно 21 минуту терзали мою душу неведением, всё нагнетая и нагнетая всякой леденящей жути. И вовсе я не стебаюсь. Почитайте дальше, что пришлось с нескрываемым удивлением услышать за кадром: «Сидя на заднем сидении между офицерами госбезопасности, Иван старался ничем не выдать своей тревоги. Только перебирал варианты, куда и зачем его могут везти. Если арест: почему не предъявили ордер? Никакой вины он за собой не чувствовал. Ни в каких интригах не участвовал. Да и не принято это было среди военных лётчиков. Неужели у кого-то могли быть подозрения, что трижды Г ерой может оказаться врагом народа? Ведь все награды у Кожедуба заслуженные, боевые. И всё же не сомневался: и на этот раз ему повезет. Только как же там его Вероника? Перед ним постоянно всплывало испуганное и растерянное лицо жены, с которой он расстался, не сказав даже прощальных слов». (Так ведь выше сказано: «успокоил как мог»!). Дальше шли трагические игровые кадры якобы с Вероникой, которой «страх ледяными тисками сжимал её сердце. И что ей сказать дочери, когда она проснётся?»

Но вот и развязка: «Машина остановилась у здания Кисловодского горкома партии. Кожедуба провели в кабинет первого секретаря. Тот встал, протянул трубку кремлёвского телефона. (То есть до этого он её всю дорогу держал, а на противоположном конце провода столь же терпеливо дожидался абонент?). «Товарищ Кожедуб, Василий Иосифович на связи». Кожедуб услышал голос генерал-лейтенанта Василия Сталина, командующего ВВС Московского округа. После длинной матерной тирады (?!), последовал приказ немедленно вылетать в Москву. «Есть работа, а Ваня отдыхает! Немедленно вылетай!» До отлёта он успел черкануть Веронике несколько строчек».

Тут бы и прекратить уже изрядно затянувшееся цитирование закадрового текста, где злостное нагнетание страха в итоге оказалось полным пропагандистским пшиком. Только есть в нём ещё одна «изюминка», о которой ну никак нельзя умолчать. Оказывается, «та ночь переживаний за мужа не прошла для Вероники даром. У неё, двадцатилетней девушки, стали седыми виски!» Во как!

А теперь, читатель, переведите дыхание и приготовьтесь к сообщению потрясающему: ничего из того, что вы выше прочитали, а я смотрел 21 минуту на голубом экране, не было в жизни и быть не могло по определению! Всё это выдумка, нелепое «голубое» фэнтези Председателя Совета директоров независимой телекомпании «Останкино», автора и ведущего телевизионных циклов, лауреата телевизионной награды «ТЭФИ» в номинации «Сериал телевизионных документальных фильмов», члена Союза журналистов РФ, члена Союза кинематографистов РФ, бывшего пресс-секретаря Ельцина Сергея Медведева. Потому как любой военный человек не просто удивится, а даже возмутится высосанной из синюшного идеологического пальца нелепости, о которой столь надрывно повествует якобы документальный телефильм. Ибо на кой ляд командующему ВВС Московского округа, пусть он даже и сын Сталина, стоило разыскивать своего зам. комдива через органы госбезопасности, если тому можно было элементарно позвонить в номер санатория по спецсвязи? Эта старейшая в вооружённых силах здравница существует с 1922 года. С тех пор она всегда снабжалась первокласснейшей связью со столицей! Да по-иному и быть не должно - элементарная же вещь для военной структуры. Ко всему прочему сын вождя никогда не дружил с представителями спецслужб - «был в контрах с контриками». И я даже знаю, откуда Сергей Константинович «черпанул» столь развесистой клюквы. Но не стану делать рекламы довольно посредственной книжке известного лётчика, который просто доверился очень бездарному литзаписчику: «Город Кисловодск. Поздним вечером ноября 1950 года за Кожедубом, отдыхавшем в местном санатории пришли два офицера МГБ и дали несколько минут на сборы. В обкоме партии по правительственной связи он получает приказ командующего ВВС московского округа В. И. Сталина прибыть в Москву. «Есть работа, а Ваня отдыхает».
Ну, относительно обкома в Кисловодске (!) Медведев усёк авторскую глупость, однако все лжесобытия до неё и после расцветил с удивительным сладострастием и слюнопусканием. Вплоть до того, что у «двадцатилетней девушки» аж виски поседели. Это притом, что прожила она с мужем уже шесть лет, и за ним едва ли не каждодневно приезжали машины с посыльными. Но тут бедная женщина чуть, видите ли, с ума не сошла. (Умолчу уже о том, что в 50-м «девушке» стукнуло 23 года). Автору и невдомёк, что Вероника Николаевна была как раз из породы тех русских женщин, которые и коня на скаку останавливали, и в горящую избу входили, как в бутик. Спрашивается, зачем же понадобилась неплохому вроде бы журналисту такая дешёвая бредятина? А всё потому что в затянувшейся войне Останкинской телебашни с башней Кремлёвской первая в лице особенно Первого канала усиленно очерняет, как слон посудную лавку, вытаптывает социалистическое прошлое нашей страны. Ведь, казалось бы, взялся человек за благое дело: рассказать о самом результативном пилоте истребительной авиации Советского Союза, так и карты ему в руки. Биографии Кожедуба ведь на несколько полнометражных фильмов с лихвой хватит. Но как раз о ней во вторую, в третью, в седьмую очередь думал тележурналист. У него, как у чесоточного, свербело одно неизбывное желание «уесть систему». Чтобы зритель определённо подумал: если даже трижды Г ероя коварные и злые кэгэбэшники запросто выдергивали из ванной, приказывали одеваться (за три минуты!!!), то что тогда говорить о людях простых, «винтиках системы». Которыми помыкали такие "самодуры", как сын Сталина. Лишь «после длинной матерной тирады» (это ж как Медведеву 1958 года рождения удалось подслушать и измерить длину той тирады в 50-м году?!) он отдал Ване приказание. Дичь полная. Хотя чему здесь особенно удивляться. Однажды этот мастер голубого экрана сделал фильм о Герое Советского Союза Николае Францевиче Гастелло. Так сын прославленного лётчика, мой добрый знакомец Виктор Гастелло, сказал: «Меня поражает, сколько же клеветы, лжи и гнусных инсинуаций вложено в эту передачу».

…Советский строй умел выращивать Г ероев. В известной песне на века закреплено: «Когда страна быть прикажет героем, у нас героем становится любой». И восторженной любовью советские люди постоянно окружали своих героических избранников. Но даже и при этом слава Ивана Кожедуба в конце войны и в послевоенные годы до времён покорения человеком космоса стояла как бы особняком. Его буквально, а не фигурально везде на руках носили. Так ещё до войны наши люди восторгались Валерием Чкаловым. Они, к слову, были очень похожими в главном: в истовой преданности лётному искусству, в глубинном и доскональном постижении лётного дела, в удальской душевной щедрости, в горячей любви к Родине. И это не просто слова, истёртые публицистическим абразивом. В них - сердцевина, сама суть характеров славных русских Икаров из самой что ни на есть народной гущи вышедших. Трудно, да попросту невозможно себе представить того же Ивана Никитовича на что-то сетующего, жалующегося на какие-то тяготы или невзгоды службы, общественной или политической жизни. Везде и всюду он постоянно излучал несокрушимый оптимизм именно искони советского разлива без малейших либеральных примесей. Он всегда был предан не на словах - на деле «родной Коммунистической партии». За такую безоглядную приверженность высоким социалистическим идеалам Кожедуба и раньше не жаловали некоторые «продвинутые», нынче - и подавно. Только это ровным счётом ничего не значит. Исторических персонажей мы не должны оценивать, исходя из наших нынешних пристрастий и суждений. А Кожедуб был воистину Г ероем первой величины. Ему поэтому не могли, не смели (их бы на Колыму загнали!) местные эмгэбэшники приказывать одеться за три минуты. И уж по касательной замечу, что сам Иван Никитович с потрясающим достоинством, как рыцарь доспехи, носил свою громкую славу и свою исключительную избранность. Провидение действительно поцеловало его в макушку ещё при рождении, а потом вело его по жизни, тщательно оберегая, как редко кого даже из своих избранников.

Насчёт избранности, тоже ведь не фигура речи. Ещё в детстве десятилетний Ваня чуть было не утонул в Десне. Его чудом спас из холодного весеннего половодья старший брат Александр. Сколько потом было подобных жизненных испытаний на грани смерти, Кожедуб даже припомнить не мог. Но всегда утверждал, что везуч с детства. И то была какая-то мистическая, невероятная правда. Древнеримская богиня удачи Фортуна вполне себе такая баба с рубеновскими телесами. У Кожедуба она точно была стройной и крылатой, как богиня победы Ника. Вы, читатель, только вдумайтесь в эту арифметику: за всю войну Иван Никитович участвовал в 330 боевых вылетах, провёл 120 воздушных боёв и лично сбил 64 самолёта. Лётчика-аса 11 раз подбивали, четырежды он горел, но всегда сажал свою машину. В его истребители (за время боёв сменил больше десятка самолётов) попало в общей сложности несколько сотен пуль! Если бы их расположить по фюзеляжу равномерно - то был бы большой дуршлаг, а не истребитель. И в то же время ни одна пуля, ни один осколок счастливца даже не царапнули. Такого теоретически быть не должно, а оно было.

…Иван Кожедуб родился в деревне Ображеевка Сумского уезда в бедной крестьянской семье - шестым и последним. Отец его, церковный староста, слыл незаурядным человеком, эдаким сельским верующим интеллигентом. Разрываясь между фабричными заработками и крестьянским трудом, находил в себе силы читать книги и даже сочинять стихи. Был чрезвычайно религиозен, обладал тонким, взыскательным умом, настойчиво воспитывал в детях трудолюбие, упорство, исполнительности. Неудивительно, что к шести годам последыш Ваня уже читал разные книжки. И пронёс затем любовь к печатному слову через всю жизнь. После семилетки разбитной парнишка поступает на рабфак Шосткинского химико-технологического техникума. В ту же пору начинает заниматься в аэроклубе. («Небо, конечно, меня манило, как и всякого мальчишку, но форма лётная привлекала не меньше. И лишь когда взлетел впервые на полторы тысячи метров над землёй, понял: вот это моё до скончания веку!»).

1940-й год. Кожедуб принят в Чугуевское военное авиационное училище лётчиков. Добротно изучил УТ-2, УТИ-4, И-16. Его поэтому и оставили инструктором при училище. («И летал я, сынок, до одури много. Было бы можно, кажется, не вылезал бы из самолёта. Сама техника пилотирования, шлифовка фигур доставляли ни с чем не сравнимую радость. И вот эту радость мне удавалось передавать таким как сам пацанам. Когда ты любишь дело, легко той любовью и делиться. Плохо было в другом: командование училища вцепилось в меня мёртвой хваткой и долго не отпускало на фронт» - «Вы, разумеется, писали рапорты?» - «Раз пятнадцать или того больше писал. А толку?»).

Лишь в марте 1943 года Кожедуб попадает на Воронежский фронт. («Первый воздушный бой мог стать моим и последним. Мессершмитт-109 пушечной очередью едва ли не ополовинил мой Ла-5. Бронеспинка спасла от зажигательного снаряда. Так на обратном пути ещё и наши зенитчики по ошибке влепили по мне два снаряда. Самолёт-то я посадил, но восстановлению он уже не подлежал. Какое-то время приходилось летать на «остатках» - машинах из серии «на тебе, Боже, что мне не гоже». И только к лету 43-го в судьбе моей наметилось хоть какое-то просветление: присвоили младшего лейтенант, назначили на должность замкомэски. Как сейчас помню: 6 июля над Курской дугой, во время сорокового боевого вылета я завалил свой первый немецкий самолёт-бомбардировщик Юнкерс Ю-87. Как говорится, лиха беда - начало. На следующий день сбил второй, а через два дня - сразу два истребителя Bf-109 истребил. О том, что мне присвоили звание Героя Советского Союза я узнал, кстати, из твоей, из нашей «Красной звезды». До сих пор храню тот номер от 5 февраля 1944 года»).

Второй медали «Золотая Звезда» Кожедуб был удостоен 19 августа 1944 года за 256 боевых вылетов и 48 сбитых самолётов противника. А третью звезду Героя получил 18 августа 1945 года.

(«Иван Никитович, мне не даёт покоя вопрос: почему немецкие асы на порядок больше сбивали самолётов, чем наши?» - «Для начала тебе анекдот. Василий Иванович возвращается из Англии, как Остап Бендер, шикарно одет и весь в золотых побрякушках. Петька интересуется: откуда добра столько? «Понимаешь, Петька, сели мы там играть в карты. Время их - на стол, а мне говорят: джентльмены карты не показывают. И тут мне, Петька, как попёрло». Мы сбивали самолёты, а немцы - моторы. Но главное: нам победы засчитывались исключительно по ФКП (фотокинопулемёт - М.З.), а немцам - по личному докладу. Меня сколько раз ребята донимали: «Никитыч, ты же «мессера» завали, мы все видели, как он загорелся!» А я им: ну и что? Вдруг до своих дотянет. Нет, братцы, вот когда он в землю-то носом тюкнет, тогда я счёт свой и пополню»).

Знаю поэтому определённо, и многие специалисты о том твердят, что на самом деле Кожедуб сбил около 90 (может, и больше!) самолётов противника, в том числе, и двух американских лётчиков. Только он никогда не фиксировал своих побед, если хоть на йоту сам в них сомневался. И был в этом смысле кремень - никто уговорить не мог. Больше того, Иван Никитович, как и многие советские герои-истребители, никогда не заносил на свой счёт самолётов, сбитых совместно с новичками. Кроме всего прочего ещё и потому, что полагал: главное для пилота подбить первых три самолёта, а потом он уже становится для противника неуязвимым. Наверное, и тут присутствовала некая мистика. Кожедуб, впрочем, никогда её и не отрицал, полагая лётное дело неким особым человеческим промыслом. На этой почве, между прочим, он очень тесно сошёлся с Владимиром Высоцким. О чём я ниже всенепременно читателю ещё поведаю. Пока же остановлюсь на «четвёртой звезде» Героя.

Так Иван Никитович всегда называл свою жену, полагая её самым главным своим жизненным приобретением. («Встретил я Веронику случайно в электричке. И долго время ухаживал, не открываясь, кто я и что я. Ваш брат обычно пишет, что Кожедуб был, дескать, стеснительным ухажёром. Да ничего подобного - на мне где сядешь, там и слезешь. Но, согласись, одно дело, когда за тобой ухаживает трижды Герой - тут любая дура за него готова выскочить замуж. И совсем другое - простой парень. А когда я понял, что за человек Вероника, тогда ей и открылся. И на свадьбе у меня даже Вася Сталин присутствовал!»). По-моему, они никогда не ссорились в том смысле, как обычно вздорят между собой супруги. Хотя кто в семье атаман, а кто рядовой казак виделось издали и невооружённым глазом. Где-то в конце восьмидесятых Ивана Никитовича сильно тряханул инсульт. Так Вероника Николаевна из чайной ложечки кормила мужа и как заправский логопед вновь восстанавливала в нём командную речь. А меня всегда умиляло, как зайдя в военную лавку, маршал авиации первым делом выбирал в подарок какую-нибудь безделицу «для моей молодой жены». Меж тем возрастная разница между ними составляла всего-то семь лет. Любитель выпить и умеющий это делать («Это три танкиста выпили по триста, а пилот - восемьсот») Иван Никитович всегда говорил с опаской: «Как бы Вероника не просекла от меня запаха».

…Вторая война Кожедуба - корейская - достойна, конечно, отдельного рассказа. И по правде говоря, я больше всего Ивана Никитовича о ней-то и расспрашивал, по молодости, самодовольно полагая, что о первой - Великой Отечественной - всё знаю. Только вот удивительное дело: балагуристый по природе человек, даже в некотором смысле потешник, он всегда напряжённо, с постоянной какой-то внутренней опаской, так для него не характерной, отвечал на мои расспросы. Однажды я ему напрямик сказал: зря, мол, вы, товарищ генерал-полковник, так перестраховываетесь - всё ведь давным-давно о той войне известно. («Конечно, шило в мешке таить сложно. Только ты заметь: распространяются о корейской войне отнюдь не те, кто тюкал самолёты янки - все эти «бэшки» и «фешки» (В-26, В-29, F-80 и F-84 - М.З.). Оно и понятно. Мы ведь все давали подписку о неразглашении»). И лишь после ветров, так называемых перестройки и гласности, Иван Никитович стал потихоньку делиться своими корейскими приключениями. От него я впервые узнал о героической и трагической охоте за «Сейбром». У меня в дневниках эта эпопея записана на шести страница. Здесь приведу лишь несколько выдержек из рассказа Кожедуба: «Мы долгое время держали инициативу в воздухе. Даже бытовало такое название - «Аллея МиГов» - воздушное пространство, куда самолёты ООН вообще не рисковали залетать. Но потом появились американские «сейбры» - F-86 и круто изменили картину войны в воздухе. Да что там говорить: по некоторым параметрам они просто превосходили наши МиГ-15. «Сейбр» требовалось изучить для того, чтобы найти наиболее эффективные способы борьбы с ним. Но как ты достанешь такой трофей? Мы подобьём F-86, но пилот уводит его в Корейский залив и там катапультируется. А в море американцы были хозяевами полными. Ну и служба спасения у них действовала просто превосходно. Наши же специалисты не могли даже помышлять о том, чтобы достать упавший в море истребитель. Те же, которые падали на землю, для изучения были непригодны - хлам один. И ты же ещё учти, что мы обязаны были вести все воздушные переговоры только на китайском языке. В тактическом классе - ещё куда ни шло. А поднимешься в небо и вся китайская грамота улетучивается. И как налаживать взаимодействие? Выход из ситуации для нас «нашли» в высоких московских кабинетах: принудите, мол, «Сейбр» к посадке. Это легко, сынок, сказать. Его и сбить-то - запаришься, а уж принудительно посадить - просто невероятно. Но приказ есть приказ. Пришлось и мне издать по своей 324-й истребительной дивизии свой приказ за номером 043: добыть «Сейбр». Была даже создана специальная группа для такой цели - все старания оказались безуспешными. И всё-таки мои соколы в итоге раздобыли аж два «Сейбра»! Один мне показали в тине, в иле. Мы его отмыли и отправили в Москву. Тут в чём вся проблема заключалась? На F-86 был впервые установлен противоперегрузочный костюм, который сильно интересовал нашу авиапромышленность. Но, когда мы «Сейбры» сбивали, их летчики выпрыгивали вместе с костюм и шлангом со штуцером. Сам автомат давления, - главное во всем этом деле, - естественно, разбивался вместе с истребителем. Чтобы добыть автомат, нужен был живой самолет. И мы его добыли».

Во время войны в Корее пилоты 324-й истребительной авиационной дивизией под командованием Ивана Кожедуба одержали 216 воздушных побед, потеряв всего 27 машин (9 пилотов погибло). Продолжительность боёв с апреля 1951 по январь 1952 года. («Иван Никитович, только честно: сами-то вы летали в небе над Кореей?» - «А как же не летать! Как только мой замполит Петухов - в Москву - я в кабину МиГа. Он хороший мужик и жили мы с ним душа в душу. Но был приставлен ко мне вышестоящим командованием, чтобы я, значит, не своевольничал. Оно, конечно, правильно. Ты представь себе скандал: вдруг бы америкосы сбили трижды героя. Но ты этого не пиши, не надо…»).

И последнее, как и обещал читателю. В 1988 году я написал книгу «Босая душа или Каким я знал Высоцкого». Среди тех, кто в ней вспоминал о великом артисте и барде были мой добрый приятель артист Вениамин Смехов и великий лётчик Советского Союза маршал авиации Иван Кожедуб.

«Гастроли в Ташкенте. Играем «До-брого человека». На Высоцкого в роли летчика из первого ряда смотрят, двое - Иван Кожедуб и Алексей Микоян, два друга, два генерала, оба в летной форме, щегольски подтянутые, на удивление молодые. В антрак-те за кулисами, не без зависти поглядываем, как дружно беседуют они с Высоцким. Господи, сам Кожедуб! Я же в детстве до дыр исчитал его книжку, я же в школе искал его телефон, я же язык проглотил, когда он согласился прийти к нам на вечер!
Высоцкий - и Иван Никитович. Потрясающе! От их встреч и приятельства перепадало всему коллективу театра. Легендарные летчики-командиры по просьбе Владимира дважды выбрасывали «таганский десант». Сначала - в Самарканд. Там в «засаде» ожидал нас экскурсовод. Коллектив театра поводили, поизумляли архисказкой архитектуры Улугбека, Тимура, Шах-и-Зинды, Регистана, погрели на древнем солнышке и снова на волшебных крыльях перебросили «в тыл» гастролей, в город Ташкент. Кажется, Высоцкий тогда не услышал благодарности в свой адрес: все удачи, как и следует, брала на себя дирек-ция. Вроде бы она нас сама «десантировала», при чем тут трое летчиков - Кожедуб, Микоян и Высоцкий?»

*
«Когда я впервые услышал песни Высоцкого уже не помню. Наверное, в те же годы, как их начали размножать на магнитофонных пленках. Поначалу, как и подавляющее большинство людей, я думал, что автор этих песен - повидавший виды человек, а что фронтовик, то это, само собой, разумеется. Но потом узнаю: Высоцкий совсем молодой парень, на Таганке работает артистом. Там, в театре, мы и познакоми-лись, если не ошибаюсь на премьерном спектакле «Гамлета». Содержа-ние первого нашего разговора не помню: какие-то добрые слова он мне говорил, я его хвалил за игру, за песни особенно. Договорились, что он споёт для моих сослуживцев. Высоцкий сдержал слово. Вот так я его впервые послушал, - живого, не в записи. И был просто потрясен. Такая сила, такая мощь и в то же время столько души было в его пес-нях, что равнодушным к ним мог оставаться только очень безразличный человек. Я ему сказал: «Ну ты прямо по-истребительски поешь!» А он ответил, что так его песни ещё никто не оценивал.
Ну, вот так и завязалось наше знакомство. Дружбой это я бы не назвал, а такое товарищеское отношение между нами было. Это я говорю не в порядке примазаться там к его всенародной славе. Мне своей хватает. Да и к его популярности, скажу тебе откровенно, мои генеральские звезды мало чего могли добавить. Но что было, то было. Иногда мы разговаривали по те-лефону, иногда встречались на каких-то мероприятиях. Некоторые мои коллеги и даже известный тебе Волконогов, тогда говорили: ну что ты, мол, Иван Никитович, находишь в этом хрипуне? А ничего не нахожу, отвечал я. Нравится он мне и всё тут. И смелостью своей, и напором, а больше всего тем, что правду пишет и поёт. Знаешь, Михаил, я критик никудышный, но песню про истребителя понимаю не хуже многих критиков. И за душу она меня берёт сильно всегда. Это ж так написано, как будто сам он сидел в кабине!
Однажды мы встретились с Высоцким в Париже, аккурат в День Со-ветской Армии и Военно-морского Флота. Я там бы по делам авиацион-ного спорта как вице-президент Федерации авиационного спорта. «Ну как, - спрашиваю, - споёшь нам сегодня?» - «В такой день, Иван Никитович, - отвечает, - могли бы и не просить - всё равно пел бы!» Тоже, конечно, мощно пел, но всё же не так, как у нас в Союзе. Или мне так показалось, не знаю.А в Ташкенте… Я, помнится, был тогда первым замом главкома ВВС по боевой подготовке. Приехал к Микояну по делам службы. Вдруг Володя звонит: так, мол, и так, нужен вертолет. Алеша Микоян тоже оказался страст-ным поклонником Высоцкого. Словом, помогли мы артистам. А как же иначе. У меня в этом театре, кстати, очень много друзей. И «водился» я с ними задолго до нашей перестройки и гласности. Не все это пони-мали, многие меня в этом смысле не одобряли, да только я мало обращал внимание на вся-кого рода подсказки да советы. Я чувствовал в Высоцком личность, а личность в человеке всегда ценю превыше всего».

«…Да, Михаил, был я фартовый малый. Везло мне по жизни - святая правда. Скольким смертям в глаза смотрел, а они меня вблизи разглядывали. Однажды в горящем самолёте в штопор свалился. За несколько метров от земли сумел сбить пламя и выйти из штопора. Ей-богу, мне тогда показалось, словно земля родная меня вытолкала обратно в небо!»

Грешен, думаю сейчас: а ведь Ивану Никитовичу и со смертью-то повезло. Он не увидел распада своей Отчизны - великого Советского Союза, трижды Героем которого был по праву.

Полковник в отставке Михаил Захарчук.

В годы Великой Отечественной войны в 120 воздушных боях украинец Иван Кожедуб уничтожил 62 фашистских самолета, а также два американских истребителя, атаковавших его по ошибке. Причем, в отличие от трижды Героя Советского Союза Александра Покрышкина (59 воздушных побед) и других асов, сам Кожедуб ни разу не был сбит.

Вместе с его внучкой Аней поднимаемся по аллеям мемориального комплекса на Поклонной горе, где выставлены артиллерийские орудия, минометы, самоходки, танки времен Второй мировой. Дольше всего, разумеется, задержались и фотографировались возле самолетов.

Анна Никитична Кожедуб — невысокая стройная девушка. Во время знакомства представилась просто: «Аня…»

— На деда-крепыша вы не больно похожи, — пытаюсь сообразить что-то вроде комплимента.

— Придерживаюсь женской линии, — смеется Аня. — Кстати, вы смотрели художественно-документальный фильм «Тайны века. Две войны Ивана Кожедуба»? В роли моей бабушки Вероники Николаевны Кожедуб снялась я.

— Господи, а я думаю, вроде где-то видел ваше лицо! Только в фильме вы выглядите значительно старше — тоже красивой, но уже солидной дамой.

— Так было задумано по сценарию. А гримеры из вас что угодно сделают. Во время съемок словно погрузилась во времена молодости дедушки и бабушки. Это было самое счастливое время моей жизни, когда были живы и они, и папа.

— А что случилось с отцом, почему рано умер?

— После учебы в Суворовском училище папа тоже хотел стать летчиком. На медкомиссии у него нашли какой-то недостаток зрения. Мы жили в Ленинграде. Там одно время служил дедушка, жила моя другая бабушка — мамина мама. В Питере родилась и я. А папа окончил военно-морское училище подводного плавания. Родители восемь лет жили на Севере, в гарнизоне Полярный. Отец там облучился. Хотя служил на дизельной лодке. Что могло излучать? Может, торпеды с ядерными боеголовками? Словом, отец начал болеть, его списали на берег. У них чуть ли не пол-экипажа умерло от онкологии. Вот и папу похоронили на Новодевичьем вместе с дедушкой и бабушкой. Там, под памятником, могила устроена, как склеп.

— Иван Никитич тоже ведь еще не старый был…

— За месяц-два до смерти деда несколько раз в квартиру тети Наташи и моего двоюродного брата Васи залетал голубь. Дед добродушно называл этих птиц серунами. Говорил, это их вторая натура. Примерно в это время он лег в госпиталь. Сердце пошаливало, давление… Чувствовал себя настолько неважно, что попрощался с бабушкой капитально, словно возвращаться домой уже не собирался. Но вернулся! Вроде полегчало. И первого августа они с бабушкой были уже на даче. А мы с мамой улетели в Крым.

Через неделю бабушка поехала по делам в гарнизон. А когда вернулась, увидела возле калитки «таблетку» — местную «скорую». Наш сосед по даче маршал авиации Герой Советского Союза Иван Иванович Пстыго, с которым дед общался незадолго до этого через забор, рассказывал, что Иван Никитич сам вызвал «скорую». А московская «скорая» (из Кремлевской больницы) опоздала. Два часа откачивали — безрезультатно. Обширный инфаркт.

Вот вам и голуби… Мне тогда было девять лет. Это был один из самых тяжелых дней в моей жизни. Первого сентября мы пришли в школу. Учительница сказала: «Дети, у нашей Анечки Кожедуб нынешним летом случилось большое горе — умер дедушка, знаменитый летчик». Я разрыдалась.

— Как они познакомились с вашей будущей бабушкой Вероникой?

— Впервые увидели друг друга в электричке, идущей из Москвы в Монино, — продолжает Аня. — Дед учился там в военно-воздушной академии. Вероника заканчивала 10-й класс. Кожедуб, уже майор, был очень стеснительным. Даже разговор боялся завести. Позже оправдывался, что ее красота ослепила его.

Потом они снова встретились в Монино. Иван пригласил ее в Дом офицеров на танцы. В гардеробе снял реглан. Девушка увидела три звезды Героя — и чуть не убежала. Испугалась. Она тоже была из простой семьи. Дед, кстати, с улыбкой рассказывал, что на службе он не блистал изысканными манерами, мог и матюгнуться, если человек поступил непорядочно или отлынивал. Так некоторые армейские острословы за глаза называли его Триждыдубом. Дед не обижался.

Всю жизнь дедушка называл бабушку своей четвертой золотой звездой. У них была уже трехлетняя дочурка, тетя Наташа, старшая папина сестра, когда Кожедуба забрали на войну в Корею. В буквальном смысле забрали — семья втроем отдыхала в Кисловодске. И вдруг вечером в номер явились два офицера госбезопасности и предложили Кожедубу поехать с ними. Бабушка и дедушка Бог знает что подумали. Ведь и после войны были аресты. Но деда привезли в обком партии, к первому секретарю, в кабинете которого был телефон правительственной связи. Командующий авиацией Московского военного округа генерал Василий Сталин потребовал, чтобы Кожедуб срочно вылетал в Москву…

В Корее дед командовал истребительной авиадивизией. Там наши летчики намолотили столько американских и австралийских самолетов, что Штаты были вынуждены отказаться от своего плана «Дропшот», предусматривавшего атомную бомбардировку 300 главных промышленных городов Советского Союза. Многие историки говорят, что так Кожедуб и другие наши летчики предотвратили третью мировую войну.

Наверное, насмотревшись на войнах смертей, дед очень любил жизнь. Во всех ее, казалось бы, малозначительных прозаических проявлениях. В дневнике, который вел с молодости, мог записать: «Ел персики. Спал»…

Он очень любил проводить время со мной. Проникался моими детскими интересами и как бы заново открывал для себя жизнь. С большой нежностью относился к детям и взрослым. У нас в Монино часто бывала моя подружка Катя Покрышкина, внучка Александра Ивановича, тоже трижды Героя. А позже, в МГИМО, я училась на юриста-международника с внучкой маршала Рокоссовского…

На старости лет дед был глуховат. А в доме командовала бабушка. На ней все держалось. После тяжелого инсульта к полноценной жизни дед вернулся ее стараниями. Даже писать учился заново! Бабушка привыкла, чтобы ее команды выполнялись беспрекословно и немедленно. Бывало, просит деда подать пиалу для чая. Тот не слышит. Бабушка повторяет громче. Он снова не понимает. Тут уже бабушка как рявкнет: «Пиа-алу подай, пожалуйста!» Он подает и улыбается. Улыбка у него была добрая, как у Юрия Алексеевича Гагарина, с которым он дружил.
«Защищая бомбардировщик союзников, Кожедуб сбил два… их же истребителя»

— Летом на даче часто просил меня: «Иди, солнышко, мяты пошукай, чайку заварим», — продолжает рассказ Аня Кожедуб. — Вообще-то он хорошо, практически без акцента, говорил по-русски. Но на старости лет в его речи все чаще проскакивали родные украинские слова. Вспоминал свою Сумщину, село Ображиевку под Шосткой. Дедушка Иван Никитич писал картины маслом. Иногда на украинские мотивы. Я побывала на его родине уже после его смерти. Очень красивые места, замечательные люди.

— Кроме чая с мятой, какие-то гастрономические пристрастия у Ивана Никитича были?

— Он вообще-то был всеядным, неприхотливым. Ел все, что бабушка готовила. А там такие разносолы случались — мама дорогая! И чахохбили из курицы с грецким орехом, и рыба-фиш, и ножки куриные фаршированные, и лимонный конфитюр (я его обожала), и варенье из лепестков роз… Все это Вероника Николаевна делала сама.

И, конечно, вино во время обедов и ужинов лилось рекой. Деду много дарили разных красивых бутылок. Это тоже здоровья не прибавляло. А к нему разные друзья валили. С тем выпей, тому не откажи. Бабушка, женщина гостеприимная и компанейская, порой жутко психовала, когда, бывало, дед не просыхал. А он: «Верониченька, ну что ты злишься? Ты же знаешь: «три танкиста выпили по триста, бравый сокол выпил девятьсот!..»

*Иван и Вероника очень любили друг друга и прожили душа в душу 45 лет

— Вероника Николаевна умерла уже после Ивана Никитича?

— Да. У нее было заболевание легких. Она сильно курила. Научилась от переживаний, когда ждала деда из Кореи.

— Иван Никитич тоже курил?

— Да. После войны бросил. Работал военным летчиком-испытателем. Так его разнесло вширь — не помещался в кабинах испытываемых аппаратов! У нас даже фото где-то было, где он в Музее авиации страшно веселится, пытаясь влезть в кабину своего Ла-7. И, как гласит семейная легенда, Наташка (дочь) с бабушкой моей лет в сорок снова как бы заставили его курить! Хотя не представляю, как можно было нашего деда заставить что-либо делать по принуждению. Очень упрямый был.

А бабушка-то и умерла, собственно, из-за чрезмерного увлечения сигаретами. «Стюардесса» ей нравилась, как сейчас помню! Курево практически не выпускала изо рта. Во время обедов и ужинов, на которых я иногда присутствовала, помню, даже, пока Вероника ела, рядом в пепельнице тлела сигарета, что жутко бесило моего папу. Он всегда ее украдкой тушил. Бабушка сразу в крик!

Подростком и я научилась курить. Бабушка сначала ругала меня. Потом курили вместе. Делились своими женскими горестями.

— А что старшая дочь Кожедубов — ваша тетя Наташа?

— Рано умерла. Тоже от тяжелой болезни. У нее остался сын — мой старший двоюродный брат Василий. Ему сейчас 40 лет. Живет в Москве. Наталья Ивановна была очень талантливой личностью. Училась в МГИМО, блестяще играла на пианино, обладала литературными способностями.

…Чтобы соскочить с печальной темы, я вспомнил малоизвестный факт из боевой биографии знаменитого летчика, о котором в советское время знали только немногие, да и те говорили шепотом.

— Как это в конце войны с фашистами Иван Никитич умудрился сбить два самолета союзников?

— Об этом я узнала уже после смерти деда от его бывшего ведомого Героя Советского Союза генерал-майора авиации Сергея Макаровича Крамаренко. Во время боя в небе Германии, это был апрель 1945 года, Кожедуб увидел, как к американскому тяжелому бомбардировщику В-17 «Фортресс» устремилась группа «мессеров», и попытался отогнать их от «Летающей крепости». Союзнические истребители сопровождения, видать, не поняли намерений советского летчика, приняли его за немца и открыли заградительный огонь. В пылу боя, уйдя переворотом от их трасс, Иван Никитич в долгу не остался и мгновенно атаковал. Летчик одного подбитого им «Мустанга» успел выброситься с парашютом. А второй взорвался в воздухе. Все это зафиксировал фотокинопулемет самолета Кожедуба. Могли быть серьезные неприятности. Командир полка полковник Чупиков посоветовал Ивану Никитичу помалкивать об этом инциденте и отдал «на память» проявленную пленку, чтобы она не попала к кому не следует. Слава Богу, обошлось.

— Почему Кожедуб летал исключительно на самолетах советского производства, а не на, скажем, истребителе «Аэрокобра», как Покрышкин, — их американцы поставляли по ленд-лизу?

— Да, Сергей Макарыч рассказывал, что «Кобра» — отличный самолет, с кондиционером. А в кабине «Лавочкина» воздух нагревался порой до 60 градусов. Да задымленность от выхлопных газов двигателя была такой, что иногда летали с открытым фонарем, чтобы не угореть. Но Кожедуб служил в элитном, так называемом маршальском полку — его опекал главком ВВС главный маршал авиации Александр Новиков. Такая часть должна летать, сами понимаете, только на отечественной технике! И воевали, как видите, наши соколы на ней неплохо.

— Какие отношения у Ивана Кожедуба были с другим нашим асом Александром Покрышкиным — тоже трижды Героем? Не было между ними какой-то ревности?

— Насколько я знаю, Александр Иванович был не особо компанейским человеком, не таким теплым, как дед. Помню, Мария Кузьминична, жена Покрышкина, даже как бы завидовала моей бабушке, которую дед называет пятидесятью ласковыми прозвищами, а ее Александр Иваныч — только «Мария» всю жизнь. Дед-то мой ко всем относился тепло и с любовью. Александра Ивановича, думаю, уважал. А Покрышкин относился к нему, пожалуй, просто как к коллеге по цеху. Тоже, конечно, с уважением.

Однажды мне довелось услышать байку, вроде бы два аса недолюбливают друг друга. «Бред абсолютный!» — сказал мой папа. Возможно, такой дурацкий слух возник из-за природной сдержанности Покрышкина. Он же сибиряк, а дед — щирый украинец! Они небо делили в свое время не ради удовлетворения амбиций, просто дело общее делали. Воевали на разных фронтах, познакомились лишь после войны, служили в разных войсках — дед в ВВС, Покрышкин — в ПВО. Так что в молодости подружиться не представлялось возможным. А в старости люди труднее сходятся. Поэтому они, хоть и встречались, друзьями не стали. Зато я с внучкой Покрышкиных Катей подружилась, еще когда наши мамы вывозили нас в колясках на прогулку. Выяснилось, что живем в одном доме в соседних подъездах. Мамы подружились. И папы дружили.

09:51 08.06.2015

Прославленный летчик, трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб - человек-легенда. О нем, кажется, известно все: 62 сбитых немецких самолета, летчик-виртуоз, получивший после войны заслуженное им на все сто процентов, высочайшее звание – маршал авиации. На самом деле, о настоящем Кожедубе мало кто знает.
Украинский паренек, рост ниже среднего, с незаконченным средним образованием, - даже его первая любовь Вера Евдокименко-Пророк отказалась увидеть в нем своего будущего мужа, и перестала писать ему на фронт. Уже во время обучения летному делу про него стали поговаривать: неудачник. А он выдержал все, и всему миру смог доказать, что советские военные летчики - лучшие в мире.В эксклюзивном интервью телеканалу «Звезда» о «настоящем» Кожедубе рассказали его друзья –

Герой Советского Союза Сергей Макарович Крамаренко и его супруга - Юлия Алексеевна. Эта статья основана также на личных воспоминаниях сына великого летчика - Никиты.Первое падение Иван Кожедуб мог погибнуть, еще не став военным летчиком. Это случилось в 1942 году во время одного из первых тренировочных полетов. Сразу после взлета у будущего аса заглох мотор.
«Тяга начала падать. Самолет терял скорость. Как бы не свалиться на крыло - это гибель. Медлить нельзя. Энергично отдаю ручку от себя и перевожу самолет в планирование. Впереди - лес, в стороне - поле. Успею ли развернуться на такой малой высоте, отвернуть от леса? Только не мешкать! Не терять ни секунды! Промедление смерти подобно. Быстро разворачиваю самолет. Стремительно набегает земля. Толчок: самолет прополз на животе по полю и остановился. «Жив», – думаю», - так вспоминал потом об этом трагическом случае сам Иван Кожедуб.
Никудышный стрелок - прямо как Чкалов!
Одной из основных дисциплин в авиаучилищах для будущих военных летчиков была огневая подготовка. И поначалу у Кожедуба не все ладилось с этим предметом. Впервые выполняя упражнения по стрельбе из пулеметов, Иван Кожедуб был почти уверен, что уложил в щит все пули, - глазомер у него был неплохой, и его отец даже пророчил своему сыну карьеру художника. Но когда дежурный объявил результаты стрельб, оказалось, что Кожедуб промахнулся мимо мишени, - ни одного попадания.
Молодой летчик был разочарован, и даже пристыжен. Но инструктор тогда прочитал расстроенному Ивану небольшую лекцию: «Когда Валерий Павлович Чкалов стал служить в воинской части, он уже блестяще пилотировал. Но вначале Чкалов стрелял неважно. Он откровенно и прямо сказал об этом командиру части и начал упорно тренироваться. Валерий Павлович достиг замечательных результатов: вышел на первое место по всем видам стрельбы».«Чкалов был кумиром всей страны, и, разумеется, для Кожедуба тоже. Упорной и постоянной тренировкой Кожедуб все-таки сумел добиться к концу учебы хороших показателей по огневой подготовке», - говорит его друг Сергей Крамаренко.Первый боевой вылет: неудачи преследуют молодого летчика В феврале 1943 года 240-й истребительно-авиационный полк, в который был зачислен Иван Кожедуб, наконец, был переброшен для ведения военных действий на юго-западное направление. При распределении боевой техники Ивану Кожедубу достался самолет Ла-5 первых серий, с надписью на борту «Имени Валерия Чкалова» и бортовым номером 75.В свой первый боевой вылет на прикрытие аэродрома Иван попал под удар вражеских истребителей, когда попытался атаковать группу бомбардировщиков, а затем оказался в зоне огня своей же зенитной артиллерии. Самолет Кожедуба получил тяжелые повреждения от пушечной очереди немецкого Me-109 и от попадания двух советских зенитных снарядов.

«Медлить нельзя ни секунды. Грозит смертельная опасность. Резко бросаю машину в сторону. Посмотрел вправо: мимо меня пронесся истребитель «Мессершмитт-109» с крестами, за ним - второй, а сзади, выше, - еще два. Сейчас меня добьют. Но тут я попадаю в разрывы зенитных снарядов. Зенитки по-свойски меня «окрестили», зато я избежал повторной атаки «мессершмитта» - быть может, гибельной», - рассказывал потом Кожедуб.
Зенитный снаряд попал в левый бок машины, еще один - в хвост. Самолет клюнул носом. Кожедуб с трудом удержал его на высоте 500 метров, - рулевое управление было нарушено.
«Не было у меня сноровки, не умел я еще быстро сближаться с врагом. Самолет еле держался в воздухе. Не выпрыгнуть ли с парашютом? Но я сейчас же отогнал эту мысль. Твердо решил посадить израненную машину», - таким запомнился его первый воздушный бой знаменитому летчику.
«Кожедуб тогда чудом остался жив: бронеспинка защитила от фугасного снаряда авиационной пушки, а ведь в ленте фугасный снаряд, как правило, через один чередовался с бронебойным… После ремонта его самолет мог быть назван боевой машиной лишь условно. На боевые задания Иван тогда вылетал редко и на «остатках», то есть на свободных самолетах, которых было меньше, чем летчиков», - говорит его друг Сергей Крамаренко.От перепрофилирования - перевода из летного состава в наземную службу Ивана Кожедуба спасло чудо. За него заступился командир эскадрильи Игнатий Солдатенко, который смог разглядеть в молчуне-неудачнике, которым Ивана уже было начали считать в полку, будущего аса. Об этом писал в своей книге, основанной на воспоминаниях об отце Никиты Кожедуба, Андрей Кокотюха.Сыграло свою роль и то, что перед отправкой на фронт общий налет составлял у него около 500 часов, а у более молодых пилотов только 30–50.Сбивал самолеты, но не докладывал Все, кто хорошо знал Ивана Кожедуба, говорят о нем, как исключительно скромном и порядочным человеке. Видимо, в силу этих своих человеческих качеств, прославленный летчик наотрез отказывался признавать сбитыми самолеты, столкновение которых с землей он не видел собственными глазами.«Я с ним воевал с 1944 года. Он был ведущим в паре, а я ведомым. Вот я вижу, что он попал в немецкий самолет, и самолет загорелся, начал падать… А в полку Кожедуб молчит, не говорит, что на его счету еще один самолет. И никто его не мог заставить записать на свой счет этот самолет. Иван говорил так: «Я не видел, как он разбился, и все!», - рассказывает Сергей Крамаренко. К концу войны Иван Кожедуб, к тому времени - гвардии майор, летал на самолете Ла-7, совершил 330 боевых вылетов, в 120 воздушных боях, и только по официальным данным, сбил 62 самолёта противника. Сколько их было на самом деле, не знает никто.
Невеста из электрички
В 1946 году Кожедуб учился в Краснознаменной Военно-воздушной академии. Мечта о высшем образовании начала сбываться.
«Как-то раз, возвращаясь вечером в подмосковное Монино на электричке, папа встретил десятиклассницу Веронику. Их первое знакомство могло стать для обоих последним. Моей маме папа сначала не понравился, - показался неприглядным из-за невысокого роста и украинского акцента. Но, прохладно расставшись, они через некоторое время снова встретились в той же электричке. Папа взял инициативу в свои руки, и уговорил маму пойти с ним на танцы в гарнизонный клуб», - рассказывал потом сын Ивана Кожедуба Никита.
Дело было зимой, под самый Новый год. Кожедуб встретил Веронику в летном реглане, надетом поверх кителя. Пока они шли по территории части к клубу, девушку удивило, что все офицеры, даже старше по званию, отдавали Ивану честь. Дело в том, что отдавать честь и выполнять команду «Смирно!» перед Героем Советского Союза даже старших по званию чинов обязывали военные правила, учрежденные Иосифом Сталиным (при Хрущеве эти правила были отменены).
«Только в клубе папа снял реглан, мама увидела три Звезды Героя, кучу планочек орденов, и потеряла дар речи… Новый, 1947 год они уже встречали вместе. А утром 1 января в поселковом совете Монино их быстро, без свидетелей, расписали», - рассказывал Никита Кожедуб.
Кожедубы прожили душа в душу почти пятьдесят лет.
Вредные привычки
У трижды Героя Советского Союза Ивана Кожедуба была, как минимум, одна вредная привычка – он курил.
Однажды, когда сына хотели отчислить из Суворовского училища за курение, Кожедуб заступился за него, поговорил с начальником, а потом спокойно сказал Никите: «Ты, сынок, должен бросить эту гадость!» Кстати, сам Иван Никитович бросал курить огромное количество раз. И каждый раз он докуривал сигарету, а на окурке ставил дату и расписывался.
«Со временем их набралась большая коробка из-под обуви, которая хранилась в доме достаточно долго. Иногда папа перебирал эти памятные окурки, смотрел на дату, вспоминал, что было в этот день. Бывало, самые большие окурки закуривал повторно, а потом снова ставил на них еще одну дату и роспись», - рассказывал Никита Кожедуб.Жена Кожедуба Вероника недолюбливала традиционных застолий, которые часто устраивались в доме. По словам сына, мать строго присматривала, чтобы Кожедуб, не дай бог, не выпил лишнего, хотя он и сам прекрасно знал меру.«Никогда я его не видел пьяным, – вспоминает Никита Иванович. – И сколько бы он вечером с друзьями ни принял, утром всегда был как огурчик. Мужик был крепкий. Но иногда наутро после праздника мама на батю бурчала, мол, разошелся ты вчера, хватил лишку. На такие случаи у него была любимая поговорка: «Три танкиста выпили по триста – гордый сокол выпил девятьсот». На этом разбирательства заканчивались».
Эти слова категорическим образом опровергают Юлия и Сергей Крамаренко, - самые близкие друзья Кожедуба.

«Мы ездили друг к другу в гости по 2-3 раза в месяц. Застолий никаких не было, а скорее – чаепития. Мужчины, конечно, могли выпить по 50-100 граммов легкого вина или коньяка, но не больше. Иван был очень уравновешенным человеком во всем, очень простым, приветливым, никогда не повышал голоса, имел прекрасное чувство юмора», - говорит жена Героя Советского Союза Сергея Крамаренко - Юлия Алексеевна.
«Любить самолет надо как свою жену, и он тебя не подведет», - любил повторять Иван Кожедуб.
«Подарок» от Горбачева
Первое звание Героя Советского Союза Кожедубу (уже старшему лейтенанту) было присвоено 4 февраля 1944 года за 146 боевых вылетов и 20 сбитых самолётов противника. Второй медали «Золотая Звезда» Кожедуб был удостоен 19 августа 1944 года за 256 боевых вылетов и 48 сбитых самолётов противника.«За несколько дней до окончания войны, - 16 апреля 1945 года Иван передал мне свой самолет под номером 25, кстати, сейчас его можно увидеть в музее в Монино, и улетел в Москву. Больше он не летал. Возможно, командование решило таким образом обезопасить жизнь прославленного летчика, не знаю», - говорит Сергей Крамаренко.

Третью медаль «Золотая Звезда» Кожедуб получил 18 августа 1945 года за высокое воинское мастерство, личное мужество и отвагу, проявленную на фронтах войны. А вот звание Маршала авиации только спустя 40 лет после Великой Победы – в 1985 году.Как это было телеканалу «Звезда» рассказала Юлия Крамаренко: «Вероника, жена Кожедуба, была всегда главой дома. Когда Ивана начали «затирать», унижать его, Вероника по линии ЦК добивалась справедливости, заступалась за мужа.Ее все знали. Однажды Горбачев встретился с Иваном, и удивился, что легендарный летчик носит генеральские погоны. На следующие утро он позвонил Веронике прямо на домашний телефон, и сообщил ей о присвоении Ивану Никитовичу Кожедубу ему звания Маршала авиации, вот как это было».
Три удара судьбы
В 1945 году радость победы Ивану Кожедубу омрачило личное горе. Радость победы омрачило личное горе – смерть отца. «Тяжкое горе постигло меня: 17 мая не стало отца. Мы оба мечтали о встрече, и я потерял его, так и не увидев после всех испытаний. Позже из писем родственников я узнал, что отец тяжело болел, но строго-настрого наказал не сообщать мне – не хотел тревожить, отрывать от боевых дел. Не позволил извещать меня о болезни и после победы – не хотел омрачать мне радость. Некоторое облегчение приносила мысль, что отец дожил до Дня Победы», - рассказывал потом Иван Кожедуб.Вторым ударом судьбы для ветерана Великой Отечественной войны стала смерть сына, моряка, капитана 1 ранга Никиты Кожедуба.«Сын был подводником, и, насколько нам известно, служил на атомной подлодке, получил облучение. Его смерть Иван переживал очень тяжело. А потом ушла из жизни и его любимая дочка – Наташенька. Она была очень талантливая, но у нее не сложилась личная жизнь. Потом тяжело заболел и сам Иван, он долго лечился в военном госпитале, но Веронике это не нравилось, и она забрала его на дачу, в Монино, там он и скончался», - говорит Юлия Крамаренко.Трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб умер 8 августа 1991 года, его похоронили на Новодевечьем кладбище, через несколько лет рядом появилась могила его «Веронички», - так ласково легендарный летчик всегда называл свою любимую жену. Семья Героя Советского Союза Сергея Крамаренко продолжает дружить с семьей Кожедуба – внуками и внучками самого результативного летчика-истребителя Великой Отечественной войны.

26.05.2011 13:00:55

Много славных героев, боровшихся против фашистских захватчиков, дала миру украинская земля. Среди них - маршал авиации, трижды Герой Советского Союза Иван Никитович Кожедуб, уроженец села Ображеевка Шосткинского района Сумской области. Родился 8 июня 1920 года. Умер у себя на даче от сердечного приступа 8 августа 1991 года, не дожив двух недель до развала великого государства, частью славы которого был он сам.

По показателям коэффициента боевой активности Иван Никитович Кожедуб занесен в Книгу рекордов Гиннесса. Его коэффициент равен 0,517, что означает количество сбитых самолетов по отношению к количеству воздушных боев. Такого показателя нет ни у одного летчика в мире.

Но в украинских учебниках истории о трижды Герое Советского Союза Кожедубе не упоминается. Кожедуб был слишком неудобной личностью для официальной версии украинской истории.

И вот наконец, справедливость торжествует - 9 мая в Киеве состоится открытие памятника трижды Герою Советского Союза Ивану Кожедубу. Об этом заявил Премьер-министр Украины Николай Азаров. Как сообщает пресс-служба Партии регионов, Премьер отметил, что Украина «до сих пор не удосужилась поставить памятник Кожедубу».

Почему же Кожедуб был неудобной личностью для официальной истории? Об этом - материал, размещенный 5 мая 2009 года в газете «UАргумент»:

ТЯЖЕЛАЯ ЦЕНА 62 СБИТЫХ САМОЛЕТОВ ПРОТИВНИКА

С одной стороны, это герой мирового масштаба на все времена. Лучшие пилоты–истребители Британии, США, Канады, Франции, Австралии и других стран союзников не смогли даже приблизиться к показателю украинского аса - 62 лично сбитых самолёта противника, причем за не полные три года участия в боевых действиях. Скептики могут возразить, вспомнив о Люфтваффе, имеющем в своём составе двух асов, превысивших рубеж в 300 сбитых и более десятка сбивших свыше 200 самолётов противника. Все верно, если только не учитывать мнения самих немецких пилотов. Ведь именно бывший противник может дать наиболее точную оценку. Истинные герои и гении всегда отличаются скромностью. Эрих Хартман, сбивший 352 самолета (наибольшее количество за всю мировую историю), считал лучшим асом Люфтваффе не себя, а Ханса–Иоахима Марселя, одержавшего всего лишь 158 побед и все на западном фронте. Логика Хартмана проста - по его мнению, и характеристики самолетов, и подготовка пилотов, и организация управления королевских ВВС примерно в три раза превосходили советские. Поэтому один сбитый самолет на западном фронте стоит, примерно, троих на восточном. Но если продолжать эту логику, то один сбитый самолет Люфтваффе можно смело приравнивать к восьми, а то и десяти сбитым советских. Косвенное подтверждение этой аргументации можно найти и в советской статистике - к дате окончания войны свыше 80% советских летчиков–истребителей не имели на своем счету ни одного сбитого самолета противника. По–другому и быть не могло. Ведь на протяжении всей войны немецкие истребители, воюя на цельнометаллических самолетах против фанерных советских, имея даже незначительный запас высоты, могли легко выйти из боя, при любом численном перевесе советской авиации в воздухе. С учетом этого достижения Кожедуба, Покрышкина, Речкалова и других советских асов ничуть не уступают достижениям немецких, особенно на фоне показателей союзников.

ЗА ВСЮ ВОЙНУ ОН НЕ ПОТЕРЯЛ НИ ЕДИНОГО САМОЛЕТА

Но Кожедуб знаменит не только общим числом сбитых самолетов. За всю войну он сменил шесть самолетов, но не потерял ни одного из них, хотя неоднократно горел и привозил пробоины. Тот же Хартман совершил 14 вынужденных посадок. Для Германии вообще было привычно бережливое отношение к пилотам, а не к технике. А пример Ютилайнена, не сбитого ни разу, является вообще редким исключением из правил. Более характерным был пример Иоханеса Визе, совершившего за день пять вынужденных посадок и сбившего в течение этого дня 12 самолетов. Что является большим приоритетом - сохранность самолета или жизнь летчика? - Решайте сами. Мы лишь подчеркиваем эту разницу как необходимую для понимания и адекватной оценки героизма советских летчиков.

Другим уникальным подвигом Кожедуба является победа над новейшим немецким реактивным истребителем Ме–262, характеристики которого на порядок превосходили возможности самолета Ивана Никитича. И это лишь один из эпизодов. По сути, вся жизнь Кожедуба - это ряд подвигов эпического, легендарного уровня. Уже тот факт, что, в 23 года став трижды героем Советского Союза, не спился в мирное время, как многие другие прославленные герои, чью психику искалечила война, не зазнался, а пошел учиться, говорит о многом.

Но это лишь с одной стороны. С другой стороны, его личные победы над двумя Мустангами, внезапно его атаковавшими и ввязавшимися в бой в апреле 1945 года. С теми Мустангами, которые американцы активно раскручивают как самые лучшие истребители Второй мировой. С другой стороны, и командование истребительной авиадивизией во время корейской войны. Командование блестящее - дивизия Кожедуба, которому запретили лично принимать участие в воздушных боях, одержала 215 побед, в том числе сбила 12 «сверхкрепостей» B–29, потеряв 52 своих самолета и 10 летчиков. С другой стороны, и великолепные качества военачальника и организатора, проявленные Кожедубом в последующее время. Сохранение в течение десятилетий превосходной летной формы - последним самолетом, освоенным Иваном Никитовичем был Миг–23. По сути, Кожедуб в течение многих десятилетий был ведущим экспертом по противодействию истребительной авиации стран НАТО.

По мере того, как официальная история отказалась от термина «советский народ», постепенно проводит замещение Великой Отечественной войны на просто Вторую мировую, все герои советской эпохи (и придуманные советской пропагандой, и настоящие) оказываются как бы в подвешенном состоянии. Какую страну они представляли? За что воевали? С какими лозунгами проявляли массовый героизм и шли на смерть? Все это уже не актуально, поскольку не имеет прямого отношения к национально освободительному движению украинского народа.

ПОЧЕМУ НЕ ПОСЧАСТЛИВИЛОСЬ СОВЕТСКИМ ВЕТЕРАНАМ?

А что нельзя использовать в деле новой пропаганды, простите, информирования народа о своей истории, о том вообще лучше по возможности не вспоминать.

А может, и вправду пора изменить свое отношение к героям былых времен? Тем более стала известна правда о новых героях, искажавшаяся и замалчивающаяся советской пропагандой. Не пора ли делать акцент на своих героях, боровшихся за независимость Украины? Тогда объясните, почему так популярны в Германии имена Ралля, Руделя, Хартмана? В Финляндии Ютилайнена, в Японии Сабуро Сакаи, других асов и как ни странно пилотов–камикадзе. О них издают книги массовыми тиражами, снимают фильмы, сайты, им посвященные, имеют высокие рейтинги посещаемости и т.д. Эти фамилии знает каждый школьник, и уважают их как легендарных героев. Никому и в голову не приходит, например, возлагать на летчиков–истребителей ответственность за злодеяния фашизма.

Да что в Западной Европе? На крупнейшем книжном рынке Киева перечень изданий о немецких героях восточного фронта, исторические исследования и мемуары исчисляются десятками. Совсем не дешевые книги издаются тиражами во многие тысячи и даже десятки тысяч экземпляров. И это нормально - в условиях рынка, образ настоящего героя всегда был коммерчески востребован. В этом плане советским ветеранам повезло меньше. Во время войны тем же летчикам «особисты» запрещали не только фотографироваться без их ведома, но даже вести дневники. Записки Покрышкина лишь исключение из правила. Так что появление советского аналога «Дневника гауптмана Люфтваффе» почти исключается. После войны было не легче - прикрепленные к ветеранам инженеры человеческих душ так искажали их мемуары, что от них мало что оставалось, кроме общих слов о верности отчизне и детального превознесения роли партии в деле борьбы с врагом.

ЧТО ОБЪЕДИНЯЕТ ЛЕГЕНДАРНОГО ЛЕТЧИКА С… МОЦАРТОМ?

Но после того, как ветеранов Великой Отечественной перестали использовать в качестве инструмента для агитации и пропаганды, постепенно начал возрастать интерес общества к героям. А в условиях, мягко говоря, безразличного отношения со стороны независимого украинского государства этот интерес проявляется в неформальном виде. И на волне коммерческой привлекательности, неформального интереса и новых технологий память о настоящих героях стала возвращаться, они стали узнаваемы и популярны. Популярность к Кожедубу вернулась примерно так же, как и к Моцарту. Не удивляйтесь - помните анекдот, когда на вопрос, знает ли мальчик Моцарта, он отвечает: «Конечно, этот чувак пишет крутые мелодии для мобилок»! Как Моцарт вновь стал звездой благодаря развитию технологий мобильной связи, а не постоянному присутствию в учебных программах уроков пения, так и Кожедуб вновь стал звездой мировой величины благодаря развитию компьютерных авиасимуляторов. Звездой в неформальной, молодежной, а не в официальной, академической среде. Конечно, любой компьютерный симулятор никогда не сравнится с реальностью, как и мелодия для мобилки с живым концертом Моцарта. Но много ли детей школьного возраста имеют возможность регулярно посещать камерные концерты ведущих украинских и мировых исполнителей? А современные мобильные телефоны позволяют грузить целые симфонии, в достаточно неплохом и постоянно улучшающемся качестве. То же и с симуляторами - постоянно совершенствуясь, они достигли совершенства, отмечаемого самими ветеранами. Видеоряд и алгоритм управления настолько реалистичны, что сами немногочисленные летчики–ветераны, уже летавшие в реальности, не могут сдержать слез, впервые погрузившись в виртуальную, но такую знакомую для них обстановку. Но авиасимулятор, тот же «Ил–2», в отличие от мобильника с загруженной симфонией Моцарта имитирует не современную, а историческую реальность, которую уже в принципе невозможно воссоздать другими средствами - еще во времена съемок фильма «В бой идут одни старики» не рискнули поднять в воздух ни один из немногочисленных сохранившихся оригинальных самолетов.

Что уж говорить о возможности современных школьников полетать на «яке» или «мессершмидте»? Возрастающая доступность, высокий уровень реализма, возможность сражаться по интернету с соперниками/партнерами по всему миру определяют все возрастающую популярность как авиасимуляторов, так и реальных героев Второй мировой. А так как все это развивается в рамках неформальной субкультуры, то наблюдается целый ряд интересных и еще не оцененных обществом процессов, характерных не только для рассматриваемого узкого сегмента.

КАК НЕФОРМАЛЬНАЯ СУБКУЛЬТУРА РЕШАЕТ ПРОБЛЕМЫ ПРИМИРЕНИЯ

Для начала это полная интернационализация общения. Помните, после помаранчевой революции были раскрученные сверху программы культурного обмена. Предполагалось, что дети из национально несознательных восточных и южных регионов будут посещать в межсезонье туристическую и курортную инфраструктуру западных областей, где будут отдыхать, знакомиться с культурой региона, а заодно проходить ускоренный курс истинного патриотизма и любви к неньке. Между тем, игровая индустрия давно наладила свой аналог культурного обмена, безо всякого содействия и контроля со стороны государства. Просто люди разных стран, находясь в одном канале связи, естественно общаются не только на тему игры, в которую играют. Обсуждается все, ежедневно и на разных языках, причем совершенно бесплатно, оплачивается только подключение к сети.

Другим признаком является полная деполитизация и деморализация периода Второй мировой. Вместо противостояния асов Геринга и сталинских соколов есть противостояние синих с красными. Многие по очереди летают на самолетах разных сторон. Соответственно, при детальном знании биографии героев меняется само отношение к ним. В этой логике Кожедуб–герой вовсе не потому воевал на стороне хороших парней и был трижды героем Советского Союза, а потому что на «лавке» завалил 62 фрица и не потерял ни одного своего самолета. И в ответ на любые сомнения в его крутости и героизме вам просто предложат это повторить в сети в бою с другими синими виртуальными пилотами - так величие подвига Кожедуба, Покрышкина и других героев становится осязаемым и доступным каждому ребенку. Соответственно и Ралль, и Хартман - это тоже герои, а не военные преступники нацистского режима. Поначалу это вызывает чувство протеста, но потом начинаешь понимать, что и Одиссей, окажись не на стороне хороших и победивших греков, а проигравших и поэтому плохих троянцев, все равно оставался бы легендарным героем. Для нас совершенно не важна политическая окраска легендарных героев.

В последние годы в Украине много говорят о необходимости исторического примирения внутри нации. Неформальная субкультура решает этот вопрос по–своему. Виртуальный пилот из Германии, например, может совершенно комфортно сражаться на красном самолете с оппонентом из Штатов, пилотирующим синий аппарат. В то же время наиболее осуждаемым действием считается умышленное уничтожение своих. Проецируя это на реальную ситуацию в Украине - это означало бы отказ от применения двойных стандартов при оценке исторических событий гражданской и Великой Отечественной войн, а также уважение к героям из другого региона. Тогда предложение, условно говоря, Тернопольского совета, например, к Запорожскому о переименовании одной из улиц именем Степана Бандеры сопровождалось бы готовностью в ответ назвать одну из улиц Тернополя именем Нестора Махно. Хотя бы из уважения к историческим традициям и героям другого региона. Но судя по всему виртуально неформальное интернациональное сообщество куда более «продвинутое», чем столичные и местные власть предержащие.

Не случайно неформальная культура при контакте всегда вытесняет формальную. В советские времена «пионэры» предпочитали наполовину запрещенный рок песням о вожде и партии. То же, но в другой форме происходит и в наше время. Какой, по–вашему, будет реакция ученика виртуального пилота, когда выяснится, что учитель истории совершенно не знает таких элементарных, на его взгляд, понятий, как, например, «шаг винта» или «бум–зум»? После невнятного молчания учителя, скорее всего, будет поставлен последний, контрольный вопрос, например, о деталях боевой биографии Руделя или Кожедуба. Что бывает, когда ученик обнаруживает, что знает больше учителя, может представить каждый педагог. Как и о том, с каким доверием этот ученик будет воспринимать оставшуюся часть официальной версии истории страны. И не только он один, т.к. вопиющий факт полной профнепригодности учителя тут же станет достоянием класса.

Вспоминается, какой шок в классе в годы застоя вызвало на уроке истории КПСС по теме левого уклона в партии цитирование фразы Ленина о Бухарине как об умнице и любимце всей партии.

Как и положено, неформальная субкультура выходит за пределы только авиасимулятора. Разыскивают ныне живые ветераны, их воспоминания выкладываются в сети с точностью до запятой. Переделываются джойстики, пишутся программы, создаются клипы и целые фильмы. На форумах зарегистрированы десятки тысяч человек. Создаются и функционируют виртуальные эскадрильи и целые гвардейские авиадивизии.

И конечно, используется свой сленг. Умилительно как–то было наблюдать, как внук–школьник увлеченно рассказывал бабушке о том, что в «Контрстрайке» сервер читтеров «банит», что на русский язык переводится как сообщение о том, что в сетевой игре под названием «Контрстрайк» центральный компьютер автоматически блокирует игроков, ранее замеченных в нарушении правил или жульничестве. После того как бабушка повторно не оценила сие откровение, она была тут же причислена к динозаврам докомпьютерной эпохи.

А если серьезно, то возвращение Кожедуба как неформального героя закономерно. В нашей истории много былинных, легендарных героев, не угодных властям или в лучшем случае замалчиваемых ими в разные времена.

Князь Святослав Игоревич, казак Мамай, Байда Вишневецкий, Иван Сирко, Нестор Махно, Иван Кожедуб, Николай Амосов и многие другие. Память о них живет в душе народа, в отличие от тех, кто о них клеветал или замалчивал.

НЕМНОГО БИОГРАФИИ

Иван Кожедуб родился на Украине в крестьянской семье. Первые шаги в авиации сделал, занимаясь в Шосткинском аэроклубе. С 1940 - в рядах Красной Армии. В 1941 году окончил Чугуевскую военную авиационную школу лётчиков, в которой начал службу в должности инструктора.

После начала войны вместе с авиашколой был эвакуирован в Среднюю Азию. В ноябре 1942 года Кожедуб был откомандирован в 240–й истребительный авиационный полк 302–й истребительной авиационной дивизии, формирующийся в Иваново. В марте 1943 года в составе дивизии вылетел на Воронежский фронт.
Первый воздушный бой закончился для Кожедуба неудачей и едва не стал последним - его Ла–5 был повреждён пушечной очередью Мессершмитт–109, бронеспинка спасла его от зажигательного снаряда, а при возвращении обстрелян советскими зенитчиками, в самолёт попало 2 зенитных снаряда. Несмотря на то, что ему удалось посадить самолёт, полному восстановлению он не подлежал, и Кожедубу пришлось летать на «остатках» - имеющихся в эскадрилии свободных самолётах. Вскоре его хотели забрать на пост оповещения, но командир полка заступился за него. 6 июля 1943 года на Курской дуге во время сорокового боевого вылета, Кожедуб сбил свой первый немецкий самолёт - бомбардировщик Юнкерс 87. Уже на следующий день сбил второй, а 9 июля сбил сразу 2 истребителя Bf–109. Первое звание Героя Советского Союза Кожедубу было присвоено 4 февраля 1944 года за 146 боевых вылетов и 20 сбитых самолётов противника.

С мая 1944 года Иван Кожедуб воевал на Ла–5ФН (бортовой № 14), построенном на средства колхозника–пчеловода Сталинградской области В. В. Конева. В августе 1944 года он был назначен заместителем командира 176–го гвардейского полка и стал воевать на новом истребителе Ла–7. Второй медали «Золотая Звезда» Кожедуб был удостоен 19 августа 1944 года за 256 боевых вылетов и 48 сбитых самолётов противника.

К концу войны Иван Кожедуб, к тому времени - гвардии майор, летал на Ла–7, совершил 330 боевых вылетов, в 120 воздушных боях сбил 62 самолёта противника. Последний бой в Великую Отечественную, в котором он сбил 2 FW–190, Кожедуб провёл в небе над Берлином. За всю войну Кожедуб ни разу не был сбит. Третью медаль «Золотая Звезда» Кожедуб получил 18 августа 1945 года за высокое воинское мастерство, личное мужество и отвагу, проявленную на фронтах войны. Он был отличным стрелком и предпочитал открывать огонь на дистанции 200-300 метров, крайне редко сближаясь на меньшую дистанцию.

У каждого летчика - аса свой, присущий только ему одному, почерк в небе. Был он и у Ивана Кожедуба - человека, в характере которого гармонично сочетались мужество, отвага и исключительное хладнокровие. Он умел точно и быстро взвесить обстановку, мгновенно найти в сложившейся ситуации единственно верный ход. Машиной он владел виртуозно, мог управлять ею даже с закрытыми глазами. Все его полеты представляли собой каскад всевозможных маневров - разворотов и змеек, горок и пикирований… Всем, кому приходилось летать с Кожедубом ведомым, нелегко было удержаться в воздухе за своим командиром. Кожедуб всегда стремился отыскать противника первым. Но при этом и «не подставиться» самому.

В лётной биографии Кожедуба числятся также два сбитых в 1945 году самолёта P–51 «Мустанг» ВВС США, которые атаковали его, приняв за немецкий самолёт.

По окончании войны Кожедуб продолжил службу в ВВС. В 1949 году окончил Краснознамённую Военно–воздушную академию, в 1956 - Военную академию Генерального штаба. Во время войны в Корее командовал 324–й истребительной авиационной дивизией в составе 64–го истребительного авиационного корпуса. С апреля 1951 по январь 1952 года лётчики дивизии одержали 216 воздушных побед, потеряв всего 27 машин (9 пилотов погибло).

В 1964-1971 - заместитель командующего ВВС Московского военного округа. С 1971 служил в центральном аппарате ВВС, а с 1978 года - в Министерстве Обороны СССР. В 1985 году И. Н. Кожедубу присвоено воинское звание Маршал авиации. Избирался депутатом Верховного Совета СССР 2-5 созывов, народным депутатом СССР.

Скончался 8 августа 1991 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. Бронзовый бюст установлен на родине в селе Ображиевка. Его Ла–7 (бортовой № 27) экспонируется в музее ВВС в Монино. Также именем Ивана Кожедуба назван парк в городе Сумы (Украина) возле входа установлен памятник лётчику. А в учебниках истории Украины его нет. Как почти не было его и в учебниках СССР. Знали больше, книги писали о Покрышкине, а Кожедуб был как бы в тени. Советская идеологическая машина не очень хотела популизировать украинцев? А в Украине не хотят популизировать героев СССР.

Этот человек принадлежал эпохе. В России есть медаль Кожедуба. В Москве на Поклонной горе ему установлен памятник. О нем помнят в Америке. Даже в Экваториальной Гвинее выпустили марку с его портретом. Получается, что в Африке его чтят больше, чем в Украине, в которой он родился, вырос и за которую воевал…

Анатолий Герасимчук,
по материалам www.day.kiev.ua , ru.wikipedia.org , uargument.com

Трижды Герой Советского Союза летчик–истребитель Иван Кожедуб на стадионе «Динамо». Москва. 1946 год.