Сокровища трои в пушкинском музее. Сокровища трои. Теории о фальсификации клада Шлиманом

Эта полудетективная история произошла в конце XIX в., когда коммерсант и археолог-любитель Генрих Шлиман, со дня рождения которого 6 января исполняется 195 лет, на раскопках в Турции обнаружил руины древнего города Трои. На тот момент описанные Гомером события считались мифическими, а Троя – плодом вымысла поэта. Поэтому обнаруженные Шлиманом доказательства реальности артефактов древнегреческой истории произвели в научном мире настоящий фурор. Однако большинство ученых мужей называли Шлимана лжецом, авантюристом и шарлатаном, а найденный им «клад Приама» – подлогом.

София Шлиман с украшениями из *клада Приама* и ее знаменитый муж-археолог

Генрих Шлиман

Многие факты биографии Генриха Шлимана выглядят неправдоподобно, многие эпизоды были им явно приукрашены. Так, Шлиман утверждал, что поклялся найти Трою еще в восьмилетнем возрасте, когда отец подарил ему книгу с мифами о Трое. С 14 лет подросток вынужден был трудиться в бакалейной лавке. Потом он работал в Амстердаме, изучал языки, открыл свое дело. В 24 года стал представителем торговой компании в России. Он вел дела настолько успешно, что к 30 годам уже был миллионером. Шлиман основал свою фирму, начал инвестировать в бумажное производство. Во время крымской войны, когда особым спросом пользовались синие мундиры, Шлиман стал монополистом в производстве краски индиго – натурального красителя синего цвета. Кроме того, он поставлял в Россию селитру, серу и свинец, что во время войны также приносило немалые доходы.

Генрих Шлиман – археолог или авантюрист?

Его первой женой стала племянница богатого русского купца, дочь юриста Екатерина Лыжина. Жена не разделяла страсти мужа к путешествиям, не интересовалась его увлечениями. В конце концов брак распался, при этом Лыжина не давала ему развода, и Шлиман развелся с ней заочно, в США, где это позволяли местные законы. С тех пор путь в Россию был ему закрыт, так как тут он считался двоеженцем.

Слева – Генрих Шлиман. Справа – свадьба Софии Энгастроменос и Генриха Шлимана

Своей второй женой Шлиман видел только гречанку, поэтому отправил всем друзьям-грекам письма с просьбой подыскать ему невесту «типично греческого облика, черноволосую и, по возможности, красивую». И такая нашлась – это была 17-летняя София Энгастроменос.

Раскопки на холме Гиссарлык

Место раскопок археолог определил по тексту «Илиады» Гомера. Впрочем, о холме Гиссарлык как предполагаемом месте древнего города говорили и до Шлимана, но именно его поиски увенчались успехом. Историю о том, как в 1873 г. был найден «клад Приама», Шлиман выдумал сам. По его версии, они вдвоем с женой находились на раскопках, и когда обнаружили сокровища, жена завернула их в свой платок (только золотых изделий там было 8700!) и вынесла тайком от рабочих, чтобы они не разграбили клад. При этом точной даты и точного места находки не сообщалось. А позже Шлиман вывез драгоценности из Турции, спрятав их в корзинках из-под овощей. Как оказалось, жены археолога на тот момент вообще не было в Турции, а знаменитая фотография Софии с золотыми украшениями из найденного клада была сделана позже, уже в Афинах. Других свидетелей находки не оказалось.

Находки Шлимана и знаменитое фото его жены

Драгоценности, которые Шлиман назвал «кладом Приама», на самом деле относились к другой эпохе – за тысячу лет до Приама. Клад оказался гораздо более древним по возрасту, чем микенская культура. Впрочем, стоимости находки этот факт не умаляет. Ходили слухи, что клад не целостен и собран за годы раскопок из разных слоев или же вообще куплен по частям у антикваров.

Шлиман действительно нашел Трою либо какой-то другой древний город, который существовал за тысячу лет до Приама. На Гиссарлыке обнаружили 9 напластований, принадлежащих разным эпохам. В спешке Шлиман снес культурные слои, лежащие над городом Приама, без их детального изучения, и сильно повредил нижние слои, чего ему не мог простить научный мир.

На выставке троянских сокровищ в Бонне

Археолог заявил, что отдаст «сокровища Трои» любой стране, которая согласится основать музей его имени. Греки, американцы, итальянцы и французы отвергли его предложение, в России о двоеженце никто и слышать не хотел, а вот в Германии приняли в дар троянский клад, но разместили его не в музее Трои имени Шлимана, который так никогда и не был создан, а в берлинском Музее первобытной и древней истории.

Троянские сокровища в Пушкинском музее

Золотые предметы из находок Шлимана в Микенах

В современном мире до сих пор идет «Троянская война» за право обладать «кладом Приама». В 1945 г. сокровища были тайно вывезены из Германии в СССР, и только в 1993 г. этот факт был официально признан. Согласно закону о реституции «сокровища Трои» были объявлены российской собственностью. При этом скептики до сих пор высказывают мнения о том, что никакой Трои на холме Гиссарлык не было, а обнаруженное средневековое османское поселение не дает оснований называть его Троей.

В XIX веке уже мало кто верил, что Троя реально существовала и что ее можно найти. Сам Генрих Шлиман мечтой о Трое загорелся еще в детстве, когда увидел в подаренной отцом на Рождество книге «Всемирная история для детей» картинку с изображением гибели этого славного города. На ней был нарисован Эней, уцелевший троянец царского рода, уносящий из города своего отца Анхиза и ведущий за руку сына Аскания. Юный Шлиман не мог, не хотел верить, что Троя погибла безвозвратно, что ничего не осталось от столь могучего когда-то города - ни разрушенных стен, ни хотя бы камней.

Бегство Энея из Трои
Карл ван Лоо

Завороженный античными поэмами Гомера, Г. Шлиман решил найти следы героев «Илиады» и «Одиссеи». Впервые он посетил «Трою» в 1869 году, с большим трудом получив от турецкого паши фирман на раскопки. По этому фирману Г. Шлиман должен был отдавать половину (по другим данным - две трети) всех найденных вещей Высокой Порте.

Раскопки он начал на северо-западе Турции - на холме Гиссарлык, у входа в пролив Дарданеллы. С античных времен море отступило здесь на семь километров, и можно было только догадываться, что когда-то здесь располагался портовый город. Расстилавшаяся под Гиссарлыком равнина была неплодородной, работать на ней было трудно, особенно в условиях хронической малярии. Но все же здесь вырос археологический лагерь, куда изо всех европейских городов Г. Шлиману поставляли орудия для раскопок, а со временем даже построили узкоколейку.

Раскопки продолжались с 1871 по 1890 год, но самым удачным оказался сезон 1873 года, когда были найдены сокровища, названные Г. Шлиманом «кладом Приама».

София Шлиман в "Уборе Елены" из клада Приама

Археологи разных стран работают на Гиссарлыкском холме до сих пор. Но последующие их раскопки показали, что Г. Шлиман нашел не гомеровскую Трою, а поселение еще более древнее. Но тогда немецкому археологу казалось, что он ходит по улицам, где некогда ходил царь Приам, сын которого похитил у спартанца Менелая его жену - Прекрасную Елену.

Прекрасная Елена
Антонио Канова

Сенсационная надпись: «Нашел клад Приама» - появилась в дневнике Г. Шлимана 17 июня 1873 года. В этот день рабочие копали участок близ городской стены у Скейских ворот, где (по Гомеру) Андромаха прощалась с Гектором перед его уходом на бой с Ахиллом. Ранним утром, между восемью и девятью часами, в раскопе что-то блеснуло. Опасаясь со стороны рабочих кражи, Г. Шлиман отпустил их всех, а затем собрал драгоценные вещи и унес их к себе в дом.

Прощание Гектора с Андромахой
Антон Лосенко

«Клад царя Приама» - более 10 000 вещей - находился в серебряном двуручном сосуде. Помимо 1000 золотых бусин, в него входили шейные гривны, браслеты, серьги, височные кольца, налобная золотая лента и две золотые диадемы. Был здесь и массивный золотой соусник (весом около 600 граммов), который предназначался, вероятно, для ритуальных жертвоприношений.

Сами бусины были очень разнообразными по форме: это и мелкий бисер, и тонкие трубочки, и бусинки с расплющенными лопастями. Когда берлинский реставратор В. Кукенбург выполнил реконструкцию нагрудной пекторали, у него получилось двадцать роскошных нитей ожерелья, к нижней из которых подвешивались 47 золотых стержней, а в центре располагался один совершенно особый - с тонкими нарезками.

Найденные в «кладе Приама» серьги, особенно «дольчатые», были выполнены в виде полукольца, свернутого из ряда проволочек (от 2 до 7), на конце сплющенных и прикованных в иглу. Среди колец встречаются крупные массивные экземпляры, с толстой иглой. В уши такие серьги явно не вдевались, и эти вещи ученые впоследствии назвали «височными кольцами». Однако, как их носили, было неясно: то ли в них продевали локоны, то ли ими украшали головной убор. Позднейшие подобные находки в древних могильниках позволили ученым предположить, что кольца привязывались к ушам тонкими шнурами.

Самые изящные серьги имеют форму корзиночки, к которой снизу прикреплены тонкие цепочки с висящими на них стилизованными фигурками богини. Работа древних мастеров-ювелиров была просто изумительной. В изделиях, лучше всего сохранившихся, корпус серьги был спаян из целого ряда тонких проволочек, а сверху украшен розетками, зернью и филигранью.

Когда Г. Шлиман показал троянское золото лучшему английскому ювелиру, тот отметил, что такие вещи могли быть изготовлены только с помощью увеличительного стекла. Позднее в последнем кладе были найдены десятки загадочных «линз» из горного хрусталя, и среди них была одна, которая давала двукратное увеличение.

Кроме золотых вещей, в троянском кладе были найдены кости овец и быков, коз и коров, свиней и лошадей, оленей и зайцев, а также хлебные зерна, горох, бобы и кукуруза. Огромное количество орудий и топоров были каменными, и ни одного из меди. Многочисленные глиняные сосуды были сделаны руками, а частью на гончарном круге. Некоторые из них стояли на трех ножках, другие имели форму животных.

Сам Генрих Шлиман из троянских находок превыше всего ценил ритуальные топоры-молоты, найденные в 1890 году. Эти молоты-топоры относятся к шедеврам мирового искусства. Совершенство их настолько велико, что некоторые ученые сомневаются в том, что их могли сделать в середине III тысячелетия до нашей эры. Все они хорошо сохранились, лишь один (сделанный из афганского лазурита) был поврежден, так как применялся в древности. В каком конкретно ритуале он участвовал, пока не установлено.

Красота пропорций этих каменных топоров не могла быть следствием только одаренности мастеров, хотя бы и исключительной. За ними непременно должна была стоять школа с сильными традициями.

На двух топорах (лазуритовом и жадеитовом) ученые обнаружили следы позолоты, украшавшей декоративные фризы с шишечками. Эти топоры могли быть атрибутами царя или царицы, исполнявшими и жреческие функции.

Из сокровищ, найденных во время раскопок, Г. Шлиман ничего не отдал Порте, а тайно (с помощью Ф. Калверта) все переправил в Афины. Высокая Порта сочла себя ограбленной и возбудила против Шлимана дело об утайке им сокровищ. В 1874 году в Афинах состоялся суд, который присудил немецкого археолога к уплате денежного штрафа, впрочем, весьма умеренного по тем временам. В дальнейшем отношения с турками у Г. Шлимана наладились, и он еще несколько раз возвращался в Трою.

Однако судьба сокровищ оставалась нерешенной. Генрих Шлиман хотел подарить их своей любимой Элладе, но греческий парламент не принял его дара. Тогда он стал предлагать свои находки разным музеям Европы: Британскому национальному музею, Лувру, Эрмитажу и другим.

Эрмитаж

Убеждая французские власти купить у него клад Трои, Г. Шлиман не уставал повторять, что речь идет об уникальных предметах, к тому же троянского происхождения. «Произнесение одного только этого слова, - говорил он, - тотчас заставит трепетать все сердца и будет каждый год привлекать в Париж миллионы посетителей». И тем не менее никто не захотел принять троянские сокровища, хотя в их числе находились такие шедевры, как две диадемы, одна из которых была сделана из более чем 16 000 звеньев золотой цепи.

Дело заключалось в том, что Г. Шлиман прослыл великим мистификатором, который компоновал свои клады из вещей различного происхождения. Найденные им предметы не соотносились с археологическим контекстом, одни из них не стыковались с другими… Описание обстоятельств находки «клада Приама» уже при самом его обнаружении вызывало недоумение. Так, например, Софья Шлиман была будто бы свидетельницей этого, но она в те дни находилась в Афинах, где ухаживала за больным отцом. Некоторые даже думали, что Г. Шлиман несколько лет «копил» свои находки, а когда решил, что ничего уже больше не найдет, то и объявил о кладе.

В конце концов в 1881 году «сокровища царя Приама» благосклонно принял только Берлин. Генрих Шлиман специально подчеркнул, что он подарил их «немецкому народу», и Пруссия в благодарность присвоила ему звание почетного гражданина Берлина. В 1882 году троянский клад перенесли в Берлинский музей древней и древнейшей истории, а перед Второй мировой войной В. Унферзагт (директор музея), предвидя возможность гибели бесценных памятников, упаковал их в чемоданы, которые хранил в бункере в районе Тиргартена.

Музей древней и древнейшей истории

При сдаче Берлина троянские вещи были переданы советскому командованию, и в июне 1945 года их отправили в Москву (259 предметов, в том числе и троянский клад) и в Ленинград (414 предметов из бронзы, глины и меди). Правда, в недавно опубликованных воспоминаниях Андрея Белокопытова, который вывозил из поверженного Берлина Пергамский алтарь и «клад Приама», говорится, что сокровища Трои он обнаружил случайно - в невзрачных деревянных ящиках в бункере зенитной башни берлинского зоопарка.

В Советском Союзе «трофеи» из Берлина хранились в режиме особой секретности, и только в 1993 году правительство России объявило, что сокровища Трои находятся в Москве.

Текст Надежды Иониной

Золото Шлимана

К сожалению, маршал Жуков имеет отношение и к самой фантастической «находке», вывезенной советскими оккупационными войсками из Германии. Я имею в виду знаменитое золото Шлимана.

…В 1873 году немецкий археолог-любитель Генрих Шлиман, всю жизнь искавший доказательства существования города Трои, на древней анатолийской земле нашел так называемый «клад Приама»- легендарного царя Трои. Это были 2 золотые диадемы, состоящие из 2271 золотого кольца и 4066 золотых пластинок сердцевидной формы. Помимо диадем - 24 золотых ожерелья, серьги и прочее, всего - 8700 изделий из чистого золота, не считая всевозможной утвари из серебра, горного хрусталя и драгоценных камней.

Три года спустя, в 1876 году, Генрих Шлиман вновь поразил мир. На раскопках двух гробниц в Микенах им были найдены 20 золотых диадем, золотая погребальная маска,700 золотых пластин, корона с 36 золотыми гребешками, золотые лавровые венки, более 300 золотых пуговиц и множество гемм из сардоникса и аметиста.

Находки Шлимана стали сенсацией XIX и XX столетий. Троянскую коллекцию он подарил берлинскому Пергамон-музею. После окончания Второй мировой войны коллекция бесследно исчезла. Существовала версия, подогревавшаяся советской пропагандой, будто золото Трои вывезли американцы.

В действительности более полувека часть этих сокровищ находилась в Особой кладовой Государственного музея им. Пушкина. По некоторым данным, другая их часть находится в другой Особой кладовой - Государственного Эрмитажа.

Судя по документам, золото Трои было вывезено в СССР в начале 1946 года. Как раз тогда оккупационные власти объявили о возрождении немецких музеев. Их сотрудники, поверив в это, стали извлекать из тайников укрытые национальные сокровища. У обманутых хранителей их отбирали силой. Руководил «операцией» директор Государственной Третьяковской галереи профессор Замошкин. Вот некоторые фрагменты его доклада руководству Комитета по делам искусств: «Я обратился непосредственно к маршалу Соколовскому с докладной запиской, в которой указывал на необходимость вывоза в СССР ряда коллекций уникальных музейных экспонатов из Музейного Острова и Монетного Двора (Берлин).

Маршал Соколовский при свидании со мной упрекнул Комитет искусств за медлительность прежней работы, но тем не менее обещал доложить маршалу Жукову о докладной записке. Через несколько дней он вернул мне записку с положительной резолюцией маршала Жукова, причем поставил условие, что отбор и изъятие экспонатов из Фридрих-Кайзер музея, Немецкого музея, Пергамон-музея и Монетного Двора должны быть произведены в кратчайшие сроки.

Всемерное содействие в изъятии музейных экспонатов оказывал нам член Военного Совета генерал-лейтенант Боков. Мои докладные записки с резолюциями генерал-лейтенанта Бокова были теми документами, на основании которых советские военные коменданты областей и провинций давали нам право на изъятие экспонатов из музеев городов Лейпцига, Готы и различных замков, расположенных в советской зоне оккупации Германии».

Среди вывезенных под руководством профессора Замошкина ценностей было и золото Трои.

Лишь совсем недавно Россия соизволила признать, что обладает этой коллекцией. Несколько предметов были даже показаны, при этом директор Музея им. Пушкина И. Антонова заявила, будто интерес для широкой публики представляют лишь три золотые диадемы; остальные же - не более чем золотые «пупочки», предназначение и ценность которых понятны лишь специалистам.

Возможно. Напомню, однако, что одна только первая находка Генриха Шлимана содержала 8700 изделий из золота. Троянская коллекция, найденная им в Микенах, была столь же значимой и богатой. Между тем мы по-прежнему ничего не знаем о том, где именно хранится золото Шлимана и из скольких предметов оно состоит.

Ныне уникальные находки, «изъятые» в 1946 году из Пергамон-музея, являются центром международной политической интриги: на обладание ею претендуют Греция, Турция и, конечно, Германия. В этих условиях российские власти тем более не торопятся вернуть «изъятое» берлинскому музею. Напротив: используя претензии трех стран, российское чиновничество пытается предстать в роли арбитра. Дескать, вы, господа, пока спорьте, а уж мы будем решать, кому возвращать сокровища. И стоит ли возвращать их вообще.

Стоит ли?

Наши депутаты в этом вопросе никаких колебаний не ощущают: нет, не стоит. Ни эти сокровища, ни другие - не отдавать! Такова суть принятого Думой закона о реституции.

Правда, Президент применил право вето. Тогда Дума обратилась в Конституционный Суд, который обязал Ельцина подписать Закон. Дело на этом не закончилось: Президент тут же подал в тот же Суд, что называется, «встречный иск»- надеясь, по-видимому, на некоторые процессуальные неточности. Так что пока Закон в силу не вступил.

Позиция тех, кто поддерживает Закон в том виде, в каком его приняла Дума, основывается на двух основных аргументах. Первый: они, гитлеровцы, нас еще не так ограбили!

Это правда. Невозможно отрицать факты вывоза из СССР фашистскими захватчиками всего того, что плохо лежало. Или того, что советскими властями было брошено на произвол судьбы. Так случилось с уникальной новгородской библиотекой: из нее по личному распоряжению Розенберга было вывезено в Германию более 27 тысяч редчайших и рукописных книг.

Аргумент второй: мы и так уже достаточно им отдали. Одной Дрезденской галереи вполне достаточно.

Действительно, в 1955 году советское правительство вернуло Дрезденской галерее 1240 предметов искусства, главным образом - шедевров живописи. А три года спустя - якобы «остальное». Жест был, конечно, широкий - советская пропаганда долго еще восхваляла благородство высшего начальства. Благородство, однако, было весьма условным: тогда даже в страшном сне никто представить себе не мог, что ГДР станет когда-нибудь частью единой Германии. А чем была ГДР в те времена? Можно сказать, одной из союзных республик СССР. Кроме того, оценить сей благородный жест по достоинству трудно еще и потому, что невозможно сверить описи вывезенного и возвращенного, а даже самая поверхностная проверка вызывает сомнения в честности возврата. К примеру, по теперешним каталогам Дрезденской галереи значатся 12 полотен Рембрандта, а вывезено было -14. Имеются неясности и с картинами Ван Дейка.

Есть в этой печальной истории о реституции еще одна любопытная деталь. Многие художественные и исторические ценности, вывезенные Советским Союзом из Германии вопреки Гаагской конвенции, были, в свою очередь, награблены гитлеровцами в захваченных ими европейских странах. Следовательно, эти ценности были украдены дважды.

Золото желанное - золото проклятое Началось это в океане Начало открытию положил пронзительный крик радости, вырвавшийся из глоток отчаявшихся людей: «Тьерра! Тьерра!» Полтора тысячелетия до этого с неменьшим восторгом и почти при таких же обстоятельствах люди